Сказочный плен с искусителем

– Рафе, я не знаю, чего хочу от жизни. Все, что сейчас происходит, близнецы… Близнецы, Рафе. Я просто не могу не думать о них. В замке, по крайней мере, спокойно. У меня появилось много времени для себя. Здесь оно словно стоит на месте, и в каком-то смысле это хорошо. Совершенно точно могу обещать тебе одно: я никогда не разлучу тебя с детьми.

– А ты?

Ее желания не имеют значения. Главное – дети, хотя и ее присутствие в его жизни постепенно обретало для него значение.

– Я останусь. Ради детей, – пообещала она.

Она пообещала остаться. И это главное.

– На следующей неделе мой друг принц Филиппе устраивает вечеринку.

– Что?

– Что именно ты не услышала?

– Ты так внезапно сменил тему.

– Вовсе нет. Ты пообещала остаться со мной, поэтому мне больше не нужно удерживать тебя. И мы сможем вместе полететь к Филиппе, посетить арт-галерею, которой управляет его жена.

– Ты так щедр, – заметила Шарлотта с сарказмом.

– Я просто информирую тебя о наших планах.

– Твой друг тоже живет в замке? Ты поэтому купил себе замок?

– Да. У моего третьего друга Адама тоже свой замок.

– Предвкушаю знакомство с твоими друзьями. Я так рада, что у тебя есть друзья.

Рафе увлек ее на кровать.

– Я очень и очень обаятельный мужчина.

– Если бы я считала иначе, меня бы здесь не было.

Рафе целовал ее и ликовал. Наконец-то ему удалось вырвать у нее обещание остаться.

Ее слова значат для него больше, чем слова отца или матери. Они правдивы.

Проблема в том, что прошлое, хотя и темное, было ясным, зато будущее очень туманно. Поэтому Рафе еще крепче обнял Шарлотту.

Глава 11

– Слушай, а ты когда-нибудь брал с собой женщин?

Шарлотта решилась задать этот вопрос не раньше ужина.

Он поднял голову.

– Никогда.

Шарлотта нахмурилась.

– Тебе не кажется, если мы придем вместе, это привлечет к тебе повышенное внимание?

– Ох, несомненно.

– А моя беременность – это секрет?

Он пожал плечами.

– Вовсе нет. Почему должно быть так?

Шарлотта вздохнула. Она буквально клещами вытягивала из него каждое слово. В его блестящей голове все спланировано заранее, но он, казалось, даже и не думает делиться своими планами даже с теми людьми, которых они затрагивают.

– Понятия не имею.

– В общем, это не секрет. Шарлотта прочистила горло.

– Ну и как же ты представишь меня знакомым?

Он тяжело вздохнул и потянулся за бокалом вина.

– Предполагаю, по имени. Шарлотта Адайр. Она еще немного повозилась с цыпленком на своей тарелке.

– Чудно. Рафе, почему ты раньше никого с собой не приглашал?

– Потому что у меня никого не было. После тебя, после несчастного случая у меня вообще не было женщин.

Он произнес это легко, словно бы небрежно, как прочую информацию, которую сообщил ей за ужином. Однако его признание потрясло ее и вызвало желание задать массу новых вопросов.

Шарлотте никогда не приходило в голову, что у Рафе не было любовниц. Он сказал, что она была последней женщиной, которую он видел обнаженной. Ну, кстати, ввиду постигшего его недуга, это не вызывало подозрений. Правда, и не означало того, что он и вовсе не ложился с женщиной в постель.

– Ты что, вообще ни с кем не был?

– Как, впрочем, и ты.

– Ну да.

Шарлотта была отчаянно влюблена в Рафе. А он разбил ей сердце. Много лет она с трудом переживала их расставание. Ей совершенно не приходило в голову, что и он не завел себе новую женщину. Кроме того, женщины говорили о нем в интервью, которые давали таблоидам. Конечно, они не заходили слишком далеко, не подтверждали, будто у них действительно был роман с ним, хотя при этом отзывались о нем с благоговением. Шарлотта понимала их.

– Просто я подумала…

Он выглядел так, словно его утомил разговор.

– Мне нравится все держать под контролем. В моих нынешних обстоятельствах, чтобы переспать, нужно хорошо знать женщину.

– Меня ты не знал. Когда я подошла к тебе на балу, ты просто не мог знать, что это именно я.

– Что ж, пусть я не знал тебя хорошо, зато подумал, что наконец получил желаемое. Своеобразную компенсацию за то, что произошло между нами. Наконец я избавлюсь от моих демонов.

– Получилось?

– Вовсе нет.

Она опустила глаза в тарелку.

– Все ждут, что ты станешь танцевать со мной?

Требовалось сменить тему разговора. Обсуждать то, что было между ними, больно. Рафе не сказал ей того, что она хотела услышать. Шарлотте хотелось убедиться, что он воздерживается потому, что не может перестать думать о ней, для него не существует никого, кроме нее.

Вероятно, что после того, как ослеп, он просто не хотел чувствовать себя уязвимым с кем-то чужим.

Однако Шарлотте хотелось верить в сказку. Иначе говоря, в исключительную преданность Рафе ей, их любви.

– Может, и так, правда, я редко делаю то, чего от меня ждут.

– А ты хочешь?

– Чего?

– Тебе нравится держать все под контролем, в наших беседах мы возвращаемся к этому снова и снова. Конечно, если ты придешь и не станешь танцевать, полагаю, люди отнесутся к этому с пониманием. Но если бы ты это сделал…

– Предлагаешь мне всех удивить?

– Ты впервые будешь не один. К тому же со мной, женщиной, которая ждет от тебя ребенка. Точнее, двоих. Ты потрясешь окружающих в три раза больше.