Скелет на правах рекламы

Из второй тачки выбралась полноватая дама в летнем платье с прехорошенькой девочкой в косичках и высокий сутулый дядечка в очках. Костюм сидел на нем как-то неловко, галстук болтался селедкой, но именно на его плече мать пролилась слезами как тучка дождем. Дама оказалась невесткой. Очень деловито, без суеты она организовала похороны, собрала все справки и бумаги, наняла копателей и оркестр, закупила одноразовую посуду для поминок и сделала выручку ближайшему магазину.

Похороны вышли печальными – все жалели бабу Клаву, понимая, что налаженный быт поломан на корню. Невестка ее к себе и не приглашала, старший сын звал, но с уверенностью, что мать никуда не поедет, а между тем жизнь в деревне для одинокой и сломленной горем женщины не сахар.

Радовалась поездке к бабушке только внучка, малышка лет пяти вдохновенно носилась за курицами, рвала огурцы с грядки и подозрительно их разглядывала в поисках упаковки. Мне выпало присматривать за ней, пока женщины готовили поминальный стол и резали лапник для разбрасывания за машиной.

Ехать на кладбище я не собиралась – оно было недалеко, „старая часть“ располагалась в прогретом солнцем сосняке, а свежие могилы копали в мрачном холодноватом ельнике. У соседки был „фамильный“ участок в „старой части“. Так случилось что буквально на следующий день, немного заплутав, мы с бабулей вышли как раз к кладбищу и издалека увидели могилу, отмеченную высоким деревянным крестом который обычно через год менялся на памятник, или крест из более прочного материала.

– Странно, бабуль, как пастух утонул? Ведь он рыбак был, и вообще, мужик здоровый… – припомнила я Павла.

– А что удивительного? – пожала бабуля плечами – ногу свело, или перегрелся, а может и выпил, поранился и все. Вот в прошлом году у Михайловны внук утоп – по пьяни в поливальной бочке, видно окунуться хотел, да не вынырнул. Пошли – ка домой Глаша, грибы почистим, а то утомятся. И мы зашагали по утоптанной пыльной тропке прочь из леса.

Глава 15

Со всеми этими невеселыми событиями я совсем позабыла и о девчонке в больнице, и об удивительном перстне подаренном Маринке. Да и Макс с Егором были заняты, и обсудить все странности с друзьями не получалось. Но тут как всегда вмешались высшие силы, (моя бабуля-художница видит их проявление везде – от нового заказа, до разлитого чая). К нам вновь зашел участковый и попросил подписать перепечатанный протокол опроса свидетелей. Подмахнув три листочка с закорючкой, я вновь перенеслась мыслями к клубу и полутьме скверика и задала вопрос:

– Скажите, Настя уже может разговаривать?

– Нет, врачи говорят, что даже написать не сможет – маскирующие воспоминания, ей кажется, что она просто упала или что ее сбила машина. Если только постепенно захочет сама вспомнить. До свидания.

Участковый откланялся, а я вновь стала пытать бабулю.

– Баба, а ты эту девчонку знаешь?

– В деревне все всех знают. Ее то плохо помню, а вот мать у нее заполошная. Выскочила замуж лет в семнадцать, родила и уехала в город. Дочку матери подкинула, а у той еще свой сын на руках.

– Так ее бабушка растила?

– Не совсем, года три ей было – воротилась мать с мужиком, пожили тут сколько-то и уехали. Девчонку с собой забрали, а на лето все одно к бабке привозят. Мать хоть вздохнула чуток, да сын у нее тоже вырос, в городе работает, матери помогает.

– Значит девчонка не местная все-таки?

– Ну как не местная, коли ее тут каждая собака знает, и парень у нее тут есть.

– А кто не знаешь?

– Да Михася младший сынок. Видала я их как-то, шли под ручку, смеялись.

– Михась это кто? – озадачилась я.

– Да ты не знаешь его, наверное. Начальник он в лесхозе, жена его учительницей в школе работает. Старшая дочка у них замужем давно, сын старший в лесхозе и работает, а младший в институт готовится, твой ровесник.

– А Михась это прозвище?

– Фамилия. Жена у него Нелля Олеговна Михась, а дочка где-то у леса живет. Ну, Оглашенная, довольно болтать, пошли ка в теплицу, полоть надо.

И мы пошли в теплицу.

* * *

Вечером мы как обычно собрались на скамейке возле Наташкиного дома. Широкая доска удобно прислонялась к высокому забору палисадника, а от бдительных взглядов соседей укрывали кусты сирени и акации. К тому же была видна центральная дорога, по которой время от времени проезжали машины и проходили парочки.

Иногда собиралась компания побольше, тогда все шли в рощу играть в волейбол, или просто жечь костер и печь картошку. Мишка, и Светка могли побренчать на гитаре, Макс сражал всех своим классическим репертуаром, вынесенным из стен музыкальной школы. Тихая девочка Таня с соседней улицы играла мелодичные, задушевные песни, которые никто не знал, но быстро выучивали и подпевали.