Скелет в шкафу

– Значится, так. Водопроводные всякие работы, клапаны, прокладки там всякие, это я умею; еще электрика, если где лампочка перегорела или коротнуло; маленько по столярному делу понимаю – когда нужно было отсюдова в хозяйский дом некоторые продукты подвезти, я санки смастерил; ну, и по мелочи, это когда Аркадий Леонидович захотел птичий двор завести, чтоб куриным мясом и крольчатиной кормиться, то я и это дело умею, а как же, мы ж деревенские.

В этот момент дверь кухни открылась и на пороге показалась его жена, лицо ее выражало явное беспокойство.

– Добрый день! Вас как зовут? – спросила Лиза. Она так естественно вступила в разговор, что Алексей улыбнулся.

– Галя, – пробормотала Кусочкина, вопросительно взглянув на мужа.

– Архитектор со своей помощницей меня расспрашивают, какую я работу по дому делаю. Ну и про тот день, – отрапортовал сторож жене, и сразу стало понятно, кто глава семьи Кусочкиных.

– Галина! Меня зовут Лиза, давайте мы посмотрим дом, я здесь впервые, а потом спустимся вниз и чайку попьем вместе.

Женщины поднялись на второй этаж, где Галина взяла на себя роль гида.

Раневская зашла вслед за горничной в первую маленькую спальню гостевого дома и вздохнула про себя. Архитекторам поташевского бюро удалось создать гармоничный и удобный интерьер спальни, несмотря на то, что это было непросто в помещении небольшого размера. Визуально пространство маленькой спальни было расширено при помощи зеркал: одно зеркало перед кроватью создавало иллюзию большей площади, а применение нескольких маленьких зеркал добавляло пространству визуальный объем. Судя по всему, поташевцы пренебрегли рекомендациями фэн-шуй. Приверженцы фэн-шуй при оформлении интерьера спальни не разместили бы зеркала так, чтобы, лежа в постели, можно было видеть свое отражение. И напрасно, поскольку зеркало над кроватью не только создает иллюзию большого помещения, но и придает спальне дополнительное эротическое очарование. Так думала Елизавета, любуясь множеством орхидей, украшавших подоконники и маленький журнальный столик.

В другой спальне, тоже готовой принять гостей, наличие нескольких контрастных цветов подчеркивало размеры предметов, но не акцентировало внимание на реальных размерах помещения. Все декоративные элементы комнаты были построены на мотивах маковых букетов. Росписи алыми маками, соломенные абажуры на прикроватных лампах – тоже с букетиками маков и ромашек, украшенные маками шторы и чайный сервиз на подвесной стенке… Спальня была выполнена в стиле богатого сельского коттеджа где-нибудь на берегу Адриатического моря.

Еще одна спальня, явно мужская, была выдержана в морском стиле. Сочетание белого и синего цветов, мелкая полоска синего тона – все это делало комнату красивой и уютной. Здесь максимально использовались вертикальные пространства, легкие навесные полки со множеством приятных для мужчины мелочей: зажигалка в виде бочонка с пивом, сувенирный парусник, морская фуражка. А изголовье кровати украшал руль пиратского судна.

Так, переходя из одной гостевой спальни в другую, женщины подошли к последней двери в длинном коридоре.

– Это наша комната, – скромно заметила Галя.

– Ой! Вы тут живете! – округлила глаза Лиза. – Надо же, как интересно! А я думала, в этом доме только богатые гости ночуют!

Расчет был правильный. Галина с гордостью открыла дверь перед помощницей архитектора – пусть убедится, что и простые люди живут красиво и опрятно!

Комната Кусочкиных была оформлена в стиле «сельский гламур». Все, что Григорию и Галине казалось шикарным в их простодушном желании уюта, было представлено в небольшой комнате. На стене висел ковер, на ковре – два портрета пожилых людей, наверняка родителей Гали, чуть ниже находилась свадебная фотография супругов Кусочкиных. На трюмо, кроме нескольких тюбиков крема, лака для волос, фена и коробочки для украшений, стояли фотографии самих Кусочкиных и их сына, сделанные в разные годы – на самой первой лежал на животике грудничок, с последней серьезно смотрел паренек лет шести с робким веснушчатым личиком.

– Это сын ваш? – спросила Елизавета.

– Сыночек наш, Мыколайчик! – сказала Галина, и у нее на глаза отчего-то навернулись слезы.

– Извините, я что-то не так спросила? Я вас обидела? – переполошилась гостья.

– Та не, вы не так пойняли! Просто я соскучилась за ним, давно не бачила! – От волнения Галя стала добавлять в свою речь все больше украинских слов. – Вин там у бабы, сам, а мы тут! – объясняла она девушке.

– Так Озерки же близко, вы можете навещать его! – удивилась Раневская.

– Та вин не в Озерках, мы його от греха подальше до другой бабы, до моей матери у Лукашевку видправили.

– Так ему там, у другой бабушки, разве плохо? – совсем запуталась Раневская.

– Та наче ж непогано! Але ж це село постановили исключить из реестра. Тобто села не буде! А наша баба переезжать не хоче! Там их старых та малых семь душ осталося! И наш Миколка з ними, у ликвидованному сели! – Женщина горько заплакала.