Скелет в шкафу

Он кивнул и пошел с веранды в дом. Мы наблюдали через окно, как он там пошел на второй этаж, хватаясь за перила и помогая себе подниматься по ступенькам, но все же двигается достаточно быстро, есть еще порох в пороховницах.

– Пойдем, – сказал я, – наша ниша – гостевой домик. Пока дойдем – есть захочешь, я тебя знаю.

Мои мозги работают в турборежиме, даже когда удается отсечь лавину эсэмэсок, телефонных разговоров, картинок со спутников, что рвется из инета. Все это старается помочь, подсказать, но, блин, слишком уж назойливо, не понимает, почему раньше требовал поднатужиться, выдать еще информации хоть каплю, а сейчас отбиваюсь…

Задействовав несколько сотен тысяч мощных компьютеров, я за несколько минут поставил около сотни экспериментов, создавая компьютерные модели с исправленными генами по методу CRISPR, выбрал десяток наиболее перспективных, когда существа получились достаточно жизнеспособными и пригодными к воспроизведению, дал им возможность эволюционировать в ускоренном режиме.

Из этого десятка семерых остановил, получаются химеры, но в одном случае результат получился наконец-то ожидаемым…

Я запустил процесс эволюции еще быстрее, и тут со стороны кухни прозвенел противный человеческий голос, хуже того, женский:

– Ты чего там застыл, как муха на морозе?

– Работаю, – ответил я.

– Над чем?

Я ответил сердито:

– А поймешь?

– А-а, – сказала она и встала в красивой позе в дверном проеме, – удаленный доступ к своим мышкам?.. И что они говорят?

– Просят ускорить работы над бессмертием.

– Ого!

– А ты думала?.. Сперва сделаем бессмертными мышек, а уже потом начнем осторожненько переносить… применять полученные наработки к человеку. Но надо торопиться, мышиный век – два года.

Она сказала саркастически:

– Понятно, ради мышей чего не сделаешь?..

– Вот-вот. Чего хотела?

– Пройтись по саду.

Я буркнул:

– Кто-то мешает?

– Могут подумать, – сказала она, – что мы поссорились. Пойдем вместе. Если сегодня-завтра примешь какое-то решение, то сразу же улетим обратно. Я в Управление, ты к мышам.

Я вздохнул, поднялся, но все еще вырезал там в своей лаборатории участки кода и заменял другими блоками, чувствуя странную такую раздвоенность, когда я работаю там и одновременно общаюсь с женщиной здесь.

Глава 12

Грегор уже в саду, оставив Стельмаха на Терезу, мощным секатором ровняет живую изгородь, оглянулся, на лице проступила сдержанная улыбка.

– Что-то вы какие-то… обеспокоенные, ребята.

Я кивнул на Ингрид.

– Да вот она в ужасе.

– Что случилось?

– Насмотрелась фильмов, – пояснил я, – что у вас тех, кто слишком много знает, обязательно убивают. Потому у вас одни силовики, а ученых нет. И меня убьете обязательно. А она добрая, хоть и не показывает, а то и ее убьют. Добрым у вас нельзя, добрые все предатели.

Он вскинул в изумлении брови.

– Почему убьют?

– Но мы теперь узнали так много, – сказал я, – так много, что просто и не знаю. Теперь что, с нами случится автомобильная катастрофа? Или чайку с полонием?

Он поморщился.

– А что вы узнали?.. Какой-то невероятный слух… У вас же нет документов, что подтверждают. То, что вы знаете, это меньше, чем слухи про НЛО, которые все хотя бы видели где-то мельком… Главное, документы. Написанные лично главой КГБ, членами Политбюро КПСС, инструкции главе МИДа, послам…

Я переспросил:

– Они тоже знали?

Он покачал головой.

– Зачем? В СССР был порядок, а не демократия. Сказал – выполнил. Лишних вопросов не задавали. Вся операция готовилась несколько лет, а такое могла сохранить в тайне только верхушка КГБ. Никто посторонний не знал, даже генсек КПСС. Потому ЦРУ и все разведки мира жутко изумились, что СССР вдруг рухнул неожиданно для них всех!.. Отдыхайте, собирайтесь с мыслями.

– Спасибо за напутствие, – ответил я. – Вон жена у меня такая волнительная, что теперь целый день спать не будет!.. А ночью есть не встанет.

Он улыбнулся.

– Женщины все такие, если они еще женщины.

– Вы хорошо знаете Стельмаха? – сказал я.

– Еще бы, – ответил он. – Знаете, сколько лет я здесь?.. Все назубок знаю… Как вы догадываетесь, я слышал все, о чем вы говорили. Да, работа такая… Могу добавить, что в девяностом году, можете проверить по вполне открытым и легальным источникам, в России товаров и услуг производилось на семнадцать тысяч пятьсот долларов в расчете на человека.

– Немало, – сказала Ингрид.

– Дело не в том, – заметил он, – много это или мало, а что потреблялось на одиннадцать тысяч восемьсот долларов. А вот в Грузии, к примеру, производилось на десять тысяч шестьсот, а потреблялось на сорок одну тысячу девятьсот!

Он посмотрел на меня, я понял так и не прозвучавший вопрос, ответил послушно:

– Каждый житель России отдавал другим республикам пять тысяч семьсот долларов, а каждый житель Грузии получал от других республик… от России, понятно, тридцать одну тысячу триста долларов… Понимаю, простой народ, даже обнародуй эти цифры, чего тогда не делалось, все равно ничего не понял бы, а экономисты забеспокоились, верно?