Читаем Скептические эссе полностью

Широкое распространение политического скептицизма возможно; в психологическом плане это означает сосредоточение нашей общей враждебности на политиках, а не странах или социальных классах. Так как враждебность имеет последствия лишь при содействии политиков, то враждебность, объектом которой становятся они, может приносить психологическое удовлетворение, но не будет вредить обществу. Я предлагаю такой вариант, поскольку он выполняет все условия «морального эквивалента войны», который искал Уильям Джеймс. Правда, в таком случае политика останется очевидным негодяям (иными словами, людям, которые нам с вами не нравятся), но это, пожалуй, и к лучшему. Я прочел в выпуске журнала «Фриман» от 26 сентября 1923 года историю, которой можно проиллюстрировать полезность политического негодяйства. Один англичанин, сдружившийся с советником императора Японии, спросил, почему китайские торговцы честны, а японские – нет. «Некоторое время назад, – ответил тот, – в китайской политике наступил период особенно вопиющей коррупции, и в судах воцарилась пародия на правосудие. Поэтому, чтобы спасти налаженную торговлю от полного хаоса и застоя, китайский купец был вынужден придерживаться самых строгих этических стандартов; с тех самых пор его слово считается столь же надежным, как письменное обязательство. Однако в Японии у торговцев никогда не возникало такой необходимости, поскольку наш юридический кодекс является, пожалуй, самым совершенным в мире. Поэтому, когда вы ведете дела с японцем, вам приходится рисковать». Эта история демонстрирует, что бесчестные политики порой приносят меньше вреда, чем честные.

Дать определение понятию «честный» политик – дело не совсем простое. Наиболее терпимое звучит так: человек, чья политическая деятельность не обоснована желанием увеличить собственный доход. В этом смысле мистер Ллойд Джордж – честный политик. На следующем этапе можно добавить: человек, чья политическая деятельность не обоснована ни желанием сохранить или упрочить свою власть, ни финансовыми мотивами. В этом смысле лорд Грей – честный политик. Последнее и самое строгое определение: человек, который в своей общественной деятельности не только беспристрастен, но и не опускается слишком сильно ниже того уровня добросовестности и честности, который считается приемлемым стандартом между знакомыми. В этом смысле покойный лорд Морли был честным политиком; по крайней мере, честным он был всегда, а политиком – до тех пор, пока честность не заставила его уйти из политики. Но даже политик, который честен в строжайшем смысле слова, способен принести немало вреда; в качестве примера можно привести Георга Третьего. Глупость и бессознательные предубеждения часто оказываются вредней продажности. Более того, в демократическом правительстве честный политик сможет удержаться только при условии, что он весьма глуп, как, например, покойный герцог Девонширский; поскольку лишь безнадежный глупец может искренне разделять предрассудки более чем половины населения. Таким образом, любой человек, способный и желающий быть полезным народу, неизбежно должен лицемерить, чтобы добиться успеха в политике; вот только необходимость лицемерия со временем погасит это желание.

Одним из очевидных средств симптоматического облегчения изъянов демократии в ее нынешней форме было бы поощрение гораздо большей публичности и инициативы со стороны государственных служащих. Они должны иметь право, а в некоторых случаях и обязанность составлять законопроекты от своего имени и делать достоянием общественности аргументы в их пользу. По вопросам финансов и труда уже проводятся международные конференции, но необходимо значительно расширить область применения этого метода и организовать международный секретариат для непрерывного рассмотрения мер, которые следует одновременно продвигать в разных странах. Аграрные державы мира должны встретиться для прямых переговоров и разработки общего политического курса. И так далее. Отказаться от демократических парламентов невозможно и нежелательно, поскольку успешные меры после должного обсуждения и распространения выверенных экспертных мнений должны завоевать одобрение обычного гражданина. Но сегодня обычному гражданину мнение экспертов по большинству вопросов неизвестно, и механизмов, направленных на получение их общего мнения или мнения большинства, почти не существует. В частности, государственные служащие лишены возможности публично отстаивать свои взгляды, кроме как в исключительных случаях и неполитическими методами. Если бы меры формулировались экспертами после обсуждения на международном уровне, они бы выходили за границы партий и противоречили друг другу гораздо меньше, чем считается нормальным в настоящее время. Я полагаю, например, что по международным финансовым и трудовым вопросам, если бы сторонам удалось преодолеть взаимное недоверие, можно было бы сегодня же согласовать программу, которую национальные парламенты выполнили бы за несколько лет и которая бы принесла миру неизмеримую пользу. Вместе им сложно было бы противостоять.

Перейти на страницу:

Похожие книги

21 урок для XXI века
21 урок для XXI века

В своей книге «Sapiens» израильский профессор истории Юваль Ной Харари исследовал наше прошлое, в «Homo Deus» — будущее. Пришло время сосредоточиться на настоящем!«21 урок для XXI века» — это двадцать одна глава о проблемах сегодняшнего дня, касающихся всех и каждого. Технологии возникают быстрее, чем мы успеваем в них разобраться. Хакерство становится оружием, а мир разделён сильнее, чем когда-либо. Как вести себя среди огромного количества ежедневных дезориентирующих изменений?Профессор Харари, опираясь на идеи своих предыдущих книг, старается распутать для нас клубок из политических, технологических, социальных и экзистенциальных проблем. Он предлагает мудрые и оригинальные способы подготовиться к будущему, столь отличному от мира, в котором мы сейчас живём. Как сохранить свободу выбора в эпоху Большого Брата? Как бороться с угрозой терроризма? Чему стоит обучать наших детей? Как справиться с эпидемией фальшивых новостей?Ответы на эти и многие другие важные вопросы — в книге Юваля Ноя Харари «21 урок для XXI века».В переводе издательства «Синдбад» книга подверглась серьёзным цензурным правкам. В данной редакции проведена тщательная сверка с оригинальным текстом, все отцензурированные фрагменты восстановлены.

Юваль Ной Харари

Обществознание, социология
Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Постправда: Знание как борьба за власть
Постправда: Знание как борьба за власть

Хотя термин «постправда» был придуман критиками, на которых произвели впечатление брекзит и президентская кампания в США, постправда, или постистина, укоренена в самой истории западной социальной и политической теории. Стив Фуллер возвращается к Платону, рассматривает ряд проблем теологии и философии, уделяет особое внимание макиавеллистской традиции классической социологии. Ключевой фигурой выступает Вильфредо Парето, предложивший оригинальную концепцию постистины в рамках своей теории циркуляции двух типов элит – львов и лис, согласно которой львы и лисы конкурируют за власть и обвиняют друг друга в нелегитимности, ссылаясь на ложность высказываний оппонента – либо о том, что они {львы) сделали, либо о том, что они {лисы) сделают. Определяющая черта постистины – строгое различие между видимостью и реальностью, которое никогда в полной мере не устраняется, а потому самая сильная видимость выдает себя за реальность. Вопрос в том, как добиться большего выигрыша – путем быстрых изменений видимости (позиция лис) или же за счет ее стабилизации (позиция львов). Автор с разных сторон рассматривает, что все это означает для политики и науки.Книга адресована специалистам в области политологии, социологии и современной философии.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Стив Фуллер

Обществознание, социология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука