Скептические эссе

В конце концов, если угроза крупномасштабных войн будет устранена, а общественное здоровье значительно улучшится благодаря медицине и гигиене, ключевым условием для сохранения мира и благополучия станет ограничение роста населения в отсталых странах. В более цивилизованных государствах этот процесс уже начался. Те, кто принципиально возражает против контроля рождаемости, либо не умеют считать, либо полагают, что война, мор и голод должны быть неизменными спутниками человечества. Можно предположить, что международная власть позаботится о том, чтобы возможность репродуктивного контроля появилась именно у отсталых рас и классов, а не станет, как это делают правительства сейчас, настаивать на том, чтобы маленькие семьи были только у образованных людей.

(3) Последний вопрос, вопрос распределения сырья, является, пожалуй, самым важным. Если в будущем вспыхнут какие-то войны, то они, скорее всего, будут в значительной степени связаны с сырьем; печально известно, какую важную роль сыграли в послевоенных спорах нефть, уголь и железо. Я не считаю, что сырье будет распределяться справедливо – оно просто будет каким-то образом распределяться органом власти, имеющим в своем распоряжении необоримую силу. По моему мнению, до того, как мы сможем успешно решать вопросы справедливости, необходимо решить проблему слияния мира в единую экономическую и политическую единицу. Несмотря на свои интернационал-социалистические убеждения, я ожидаю, что интернационализм удастся воплотить в жизнь раньше, чем социализм.

2

Если предположить, что в течение следующих ста пятидесяти лет будет учрежден некий институт центральной власти, достаточно могущественный, чтобы свести все войны к эпизодическим, быстро подавляемым бунтам, какие перемены в экономике это может повлечь? Повысится ли общий уровень благосостояния? Сохранится ли конкурентный принцип, или же производство товаров станет монополизированным? Если второе, то в чьих руках окажутся эти монополии – в частных или же в руках государства? И будут ли плоды человеческого труда распределяться менее несправедливо, чем сегодня?

Здесь мы имеем два разных вида вопросов: один касается форм экономической организации, другой – принципов распределения. Последнее будет зависеть от политической власти: каждый класс и каждая страна всегда обеспечивают себе как можно больше материальных благ, и размер этой доли в конечном счете определяется военной мощью. Давайте сначала обсудим организацию, а распределение пока оставим в покое.

Углубившись в историю, мы обнаружим несколько унизительный факт. Всякий раз, когда возникала необходимость увеличения масштаба организации в интересах вовлеченных сторон, его приходилось добиваться (за незначительными исключениями) применением силы более могущественной стороной. Там, где единственным доступным методом оказывалось добровольное объединение, единства достигнуть не удавалось. Так случилось с Древней Грецией под влиянием Македонии, с Италией шестнадцатого века под влиянием Франции и Испании, с современной Европой под влиянием Америки и Азии. Посему я предполагаю, что централизованная власть будет установлена силой или под угрозой применения силы, а не путем добровольной организации, как в случае Лиги Наций, которой никогда не хватит влияния надавить на своенравные великие державы. Я также считаю, что полномочия органа центральной власти будут в первую очередь экономическими, а фундаментом для них станут владение сырьем в сочетании с контролем над выдачей кредитов. По моему представлению, первое время он будет состоять из группы финансистов, неофициально поддерживаемой одним или несколькими могущественными государствами.

Из этого следует, что в основе экономической системы будет лежать монополия. Все запасы нефти в мире, к примеру, будут контролироваться централизованно. Из этого же следует, что самолеты и военные корабли на нефтяном топливе будут бесполезны для держав, находящихся в конфликте с центральной властью, если только их не удастся использовать в стремительном рейде с целью захвата нефтяного месторождения. То же самое, пусть и не столь очевидно, произойдет и с другими вещами. Уже сегодня значительной долей мировых поставок мяса заведуют предприятия чикагской «Большой пятерки», которые, в свою очередь, частично контролируются господами Дж. П. Морганом и Ко. Путь от сырья до готового продукта долог, и монополия может вступить в игру на любом этапе. В случае с нефтью самый естественный момент – начало процесса. В других случаях возможность контроля предоставляют гавани, суда или железные дороги. Но на каком бы этапе монополист ни решил вмешаться, он окажется могущественнее любой другой вовлеченной стороны.