Схватка

— Я буду выпускать газету, поскольку старая редакция… сгорела. Но сейчас печатня нужна не для газеты. Для другого. Нужна срочно. И запас бумаги, если он есть.

Сказал и подумал: я вам обеспечу четвертую власть грамотных, ох, обеспечу! Создам несколько газет, продам по дешевке, запущу процесс, так сказать, и плевать, что газеты затем будут перекупаться и финансироваться разными лицами, главное, что они будут, а уж я озабочусь законами, которые будут охранять прессу. Теперь сор не спрячешь под половичок, его обязательно найдут и вытряхнут на всеобщий… позор.

Бородач шустро, а для своей комплекции слишком шустро, подхватил молот в левую руку и шагнул к очагу. Там он сграбастал дядюшку Бантруо Рейла за ворот и, подняв его, как мать поднимает за холку щенка, прошагал к дверям.

— Машины целы. И бумага тоже есть, ведь Университет выпускал свою газетенку, а теперь, извольте видеть, не выпускает, так что бумага лежит, желтеет… Хо-хо! Машины Гелене без надобности. Боюсь, она за свою жизнь не прочла ни единой газеты, про книги я и не говорю… — Он вышел, предварительно выкинув Бантруо Рейла за порог. Обернулся и поманил меня свободной рукой. — Идемте со мной, Торнхелл, я все вам покажу. И печатни, и запасы бумаги… Нет, день определенно удался!

Я бросил взгляд на бурлящий котел:

— Как же ваше… э… варево?

— О, об этом, ваше сиятельство, вам нет смысла беспокоиться. Млечный сок корней асафетиды, она же ферула вонючая, мандрагоры и некоторых иных растений и кореньев должен хорошо выкипеть, чтобы образовалась нужная вязкость субстрата. Это надолго. Хо-хо-хо! Значит, возродить наш Университет? Сегодня день прекрасных вестей! Нет, я, безусловно, сплю!

Закинув молот на плечо, Фальк Брауби величественной поступью двинулся вглубь коридора.

Настоящий ученый. Колосс, можно сказать.

Однако от дверей в холл послышался шум, голоса. Алые заслонили меня, но пронзительный женский окрик заставил их откачнуться к стенам. О, женщины умеют осадить, при желании, даже закаленных солдат.

Ко мне приближалась мадам Гелена.

Глава двадцать четвертая

Как я и ожидал, мадам Гелена оказалась дамой не первой молодости, однако без вульгарной боевой раскраски, отличающей непроходимых дур. Это была женщина лет шестидесяти, одетая в серое, строгое платье. Седые волосы собраны в мышиный хвостик. Глаза юркие, умные, зубы — острые. Нет, не мышью она была — хитрой и опасной крысой. Штрих: на серебряном поясе ее висела короткая плеть с множеством кожаных хвостов. В мире Земли эта штуковина называется «флоггером». Оч-чень интересно. Это ее орудие труда, либо же орудие усмирения непослушных работниц?

— Ваше сиятельство господин архканцлер! — На легкий поклон я ответил небрежным кивком. Меня окутало облако с запахом кошачьей мяты. Какие-то зверские духи использовала мадам Гелена, они начисто перебивали вонь алхимической бурды герцога Фалька. Сводня взглянула на меня снизу вверх, взглянула искательно, мягко, хотя в словах чувствовалась едва сдерживаемая, вибрирующая сила. — Я мадам Гелена, управительница. Господин архканцлер, давайте переговорим наедине!

— Разумеется.

Она решительно отворила ближайшую дверь, пропустила меня уважительным кивком. Я сделал жест, чтобы заходила первой — галантный красавец-мужчина, пропускающий даму в пещеру с медведем. Она не стала мяться и вошла. Комната освещалась только клином света из приоткрытых дверей. Заполнена она была столами и стульями в уборе из паутин. О, это ясно — сюда снесли из аудиторий ненужные парты. Ну ничего — скоро будут выносить обратно, дайте только чуть-чуть времени.

Взгляд сводни был цепким, даже в полумраке я видел отблески ее зрачков — крохотных, точно изнутри человеческих глаз и правда смотрели крысиные бусинки.

— Господин архканцлер хотели меня видеть? Жандо сказал, что слышал, будто вы интересовались нашими подвалами?

Меня передернуло от слова «нашими». Университет она воспринимала как свое… свое личное логово, крысиное кубло, где она пестует своих дочерей, которые приносят ей немалый доход.

— Ваш Жандо неверно понял. Меня не только подвалы интересуют.

— Вся… «Утеха»?

Я ощутил раздражение, нарастающую злость.

— Весь Университет. Вот это — Университет! Тут учили, учат и будут обучать наукам!

Она нервно рассмеялась, пояснила как малоумному, в полутьме даже мелькнула снисходительная улыбка:

— Но как же… Университета давно нет здесь… И не будет…

— Чушь. Университет есть. — Я сделал широкий жест. — Вот он, никуда не делся. И снова будет.

— Но как же…

— Учителя живы и будут преподавать. Студентов наберем снова. Много их осталось в Нораторе, недоучек… Мадам Гелена, у вас три дня на то, чтобы забрать своих девочек и съехать.

Она издала тихий вскрик — впрочем, не слабый, бессильный, а просто удивленный, и отчасти — злобный.

— Но… господин архканцлер, ваше сиятельство… вы не понимаете… — Она запнулась и начала проговаривать какой-то набор звуков, похожих на треск и хруст, словно пережевывала морковку.