Схватка

— Я все понимаю. Я уведомил вас и дал вам три дня. Если через три дня вы и ваше заведение все еще будете в Университете, о вас позаботятся Алые Крылья.

Она гулко сглотнула, и снова издала набор морковных звуков. Несмотря на запах ее духов, я ощутил, что от моей одежды исходит целая гамма не совсем приятных ароматов — тут и мандрагора, и млечный сок ферулы вонючей. В Варлойне нужно принять ванну и переодеться. О, и побриться — вечно забываю, иначе Атли будет мной недовольна.

— Господин архканцлер, я понимаю… все понимаю… Вы хотите… и мы устроим… мы все устроим как надо. Каждый месяц в Варлойн будет отправляться нужная вам сумма… двести… триста крон золотом. Даже пятьсот! Это очень крупная сумма, пятьсот, но мы сможем, уверена, мы устроим… И девочки любые… на ваш вкус… всегда для вас и ваших приближенных! У меня игровые залы и замечательные комнаты для удовольствий. Закуски на любой вкус и изысканная музыка… Чудо самое свежее всегда…

Мадам Гелена предлагала мне откаты. Предлагала, ни мало не чинясь, первому лицу государства плату за крышевание элитного борделя! Да что за чертов мирок… Тут все думают, что любая проблема решается за деньги. Хотя… разве в моем мире не так? О, конечно, я соблазнюсь, возьму деньги, да еще выберу наверху какую-нибудь местную Анжелику и устрою ей путь в свой Версаль.

— Разговор окончен.

Она помедлила и процедила хрипло и уже без всякого, даже минимального почтения:

— У меня… не только девочки!

— Мальчиков заберите тоже.

Она дернулась, пальцы нервно затеребили язычки плети.

— Я… я позову хозяина! — голос ее почти сорвался на визг.

Хозяин? Ну, собственно, этого и следовало ожидать. Кто-то из Коронного совета опекает здешнее место. Ну что же, подождем хозяев. Хотя до получения Большой имперской печати я планировал избегать тесных встреч с силовиками Санкструма, но тут коса нашла на камень: без печатных машин мне не обойтись. Может, я слишком закусил удила, допустил ошибку? Скорее всего, мадам Гелена плевать хотела на печатные машины, и вполне могла бы допустить меня к ним… А Университет стоило забрать позже.

С другой стороны, если бордель принадлежит какой-то из фракций, они рано или поздно узнают, что я печатаю в его стенах газеты… и не только газеты, но и средство для погашения долгов и выплаты дани, и столкновение будет неизбежно. Так почему бы его не форсировать? Вряд ли фракции пойдут на открытое противостояние — время еще не пришло… Посмотрим, кто здешний хозяин и чем будет мне угрожать.

Я широко отворил двери. Она вышла первой. Оглянулась, взгляд — смесь гнева, бессилия и злобы. Тряхнула крысиным хвостиком, хлопнула ладонью по плети и быстро зашуршала туфлями по полу, вместе с нею убрались Жандо, тот самый колобок в ночнушке, и двое битюгов с мечами — видимо, вышибалы «Утехи».

Я вздохнул. Она меня услышала. Можно праздновать победу. Маленькую, но победу.

* * *

Печатня Университета располагалась в дальнем конце подвала, в просторном помещении. К ней примыкали кельи — по другому не назовешь — где лежали запасы краски, свинца для литья букв, бумаги в серых дерюжных мешках. Запасов этих было много. Бумага, хоть и пожелтела и немного отсырела, все же годилась и для печати газеты, и — для печати моих таинственных штуковин, с помощью которых я надеялся вскорости наполнить казну.

Клондайк. Для меня это был Клондайк! Отсюда я начну поход за возрождение Санкструма. Здесь я буду мыть золото — не для себя, для страны, правителем которой стал.

Мы зажгли лампы на стенах, и долго осматривали сокровища…

Дядюшка Рейл ахал и охал, содрав чехлы, трогал все три печатные машины, словно они были его наложницами, ласково ворковал с ними, поглаживал, называл уменьшительными женскими именами.

Я смотрел на него и думал: вот ведь прощелыга. Но и профессионал. И родич Шутейника. Я смогу его контролировать и не допущу, чтобы он зарвался. Да и потом — он не дурак и понимает, в какую игру ввязался. Ставки теперь — максимальные. Либо он со мной — либо его прикончат мои конкуренты за то, что был со мной. Третьего сейчас не дано и долго — по крайней мере, до бала всех Растаров — не будет дано.

Около получаса мы осматривали машины, которые оказались в прекрасном состоянии, и обсуждали перспективы создания редакции. Эта келья для редактора, эта — для Макио, вот тут будут наборщики, а в этом уголке поместится гравер. И, нет, дядюшка Рейл, дам тут не будет. За дамами извольте ступать в иные кварталы. Здесь будет царство науки и мое представительство. Затем я посвятил Бантруо Рейла, Шутейника и Фалька Брауби в свой план. Концепция его была для Санкструма внове.

— Сработает ли, ваше сиятельство? — спросил дядюшка Рейл.

— Но ведь с мандатом сработало! — воскликнул Шутейник страстно. — Значит, и сейчас все у нас получится!

«У нас…». Почему-то при этих словах стало тепло на душе. Я не один. Мы — команда. Уже команда.

Фальк Брауби издал горловой звук, вроде рычания тигра. Это он так хмыкал.

— Чудеса! Никогда не слышал про такую штуку… Чудеса! И правда — сработает ли?