Схватка с чудовищами

— Где атаман? — закричал он. — Божья кара наступила за грехи наши! Половина людей полегла. Остальных нет сил удержать. Бегут, очертя голову, будто крысы с тонущего корабля.

— Паникер! — гаркнул на него Федор.

— Не ори на меня! Адъютант, а позволяешь себе, будто фюрер.

— Я уже никто. А ты — ничто!

Федор вонзил в него нож. Тот вскрикнул и грузно шлепнулся на земляной пол.

В подземелье спустилась Людмила. Она сразу нашла Ивана. Попыталась его поднять, посадить.

— Родной мой, Ванечка. Как же они с тобой расправились…

— Людмилка! Разыскала, — обрадовался Лиханов.

— Как чувствуешь себя, милый?

— Просто все болит… А так, ничего. Жив буду, не помру.

— Как ты выстоял, выдержал все это?

— Где Буслаев? Жив ли он? Я чувствую, наверху идет большая перепалка. Да и гранаты в ход шли.

— Товарищ лейтенант скоро придет сюда. Не думай, я действую по плану, согласованному с ним.

Подошел Федор. Подвесил фонарь на крюк. Снятые с Ивана наручники и веревки он отбросил к стене. Помог Людмиле посадить его на чурбак.

— Может, Иван, вспомнишь когда и меня добрым словом. С тех пор как Марта передала мне приказ Буслаева во что бы то ни стало сохранить тебе жизнь, я все время оберегал тебя от Краковского. А что кнутом вдарил, так то по приказу атамана. Так уж не взыщи…

Спустился Зиновий. Заметив Федора, он на мгновение представил себе, что ждет его, если этот человек сообщит Буслаеву о его связях с Краковским. А может быть, уже рассказал обо всем Лиханову?..

— Где Краковский? — спросил он Федора.

— Бежал твой Краковский.

— Где Егор Богачев?

— Жена увела твоего Егора. Ну, а теперь ты на чьей стороне и за кого воюешь? — спросил его Федор.

— Много знаешь, Федор!

Зиновий выхватил пистолет, но вдруг заметил Ивана и Людмилу. Все трое встретились взглядами.

— Оставь, Зиновий, — приказал Лиханов. — На это есть суд.

Зиновий не подчинился и разрядил в Федора часть обоймы.

— Это человек лютой злобы ко всем нам, ко всему советскому, — объяснил он свой поступок. — До суда он такое натворит…

Сергей конвоировал Анну и Егора Богачевых. Вел их по лесной тропе, держа винтовку наперевес. Поторапливал.

— Ихтиозавры, вперед! Соотечественнички, черт бы вас побрал.

— Сам ты — ихтиозавр! — парировал Егор. — Ведешь и веди, а оскорблять не имеешь права.

— Ты нас доставь к лейтенанту Буслаеву. Только он может знать, кто мы такие, — сказала Анна. — Али ты на расстрел нас гонишь?

— Приказано доставить живыми, а то бы…

На тропу вышел Зиновий. Он и Егор узнали друг друга. Зиновий подошел к Сергею.

— Не все ли равно, где прикончить этих гадин.

— Иди своей дорогой!

— Если ты, Сергей, не всадишь пулю этому бандиту, моя рука не дрогнет пришить его к земле!

Егор Богачев не слышал этих слов, но его охватило беспокойство. Зиновий направил ему в затылок автомат. Сергей силой отвел его ствол в сторону.

— Отстранись! Не посмотрю, что свой, так и влеплю!

Зиновий отшатнулся, и его автомат дал короткую очередь.

Пули прожужжали над головой Егора и Анны, Анна от испуга упала.

Зиновий ехидно подмигнул Сергею.

— Дружков спасаешь. Запомним!

— Спаситель ты наш ненаглядный, — вцепилась Анна в руку Сергея и, опершись на нее, поднялась с земли.

По лесу, утопая в снегу и путаясь среди валежника, устало брел Джапаридзе и два его бойца.

— Не брани, оперативник. Для Краковского в этих лесах любая лощина — дом родной, что для меня — горы Кавказа, — сказал капитан. — Упустил я его, бестию.

— Упустил?.. — Буслаев не мог простить этого ни ему, ни себе. — Дважды ушел от нас! На этот раз мы могли бы покончить с ним, взорвав вместе с бункером. Но я не мог на это пойти: пострадал бы Лиханов. Да и Краковский мне нужен живой, а не мертвец.

— Если бы не твой приказ брать живым, моя пуля давно сразила бы этого гада. А так, сколько горя он еще принесет людям.

— Но мы его непременно изловим. Не может он быть хитрее нас с тобой. И сделаем это в ближайшие же дни. Я сам зол на него.

Откуда ни возьмись появился запыхавшийся Григорий, с беспокойством доложил:

— Товарищ лейтенант, там Сергей Егора и Анну Богачевых ведет. Зиновий рвется застрелить их, между ними потасовка идет.

— Зиновий Аверкин? — переспросил Буслаев.

— Я был совсем близко от них, но они меня не видели.

«Стремится избавиться от свидетелей», — пронеслось в голове Антона.

— Трус своей тени боится. Веди меня туда! Нельзя допустить произвола! — О Грише подумал: молоко на губах не обсохло, а поступки совершает, как взрослый…

Ночью позвонил генерал Петров. Как бы оправдываясь, сказал, что дела не позволили ему приехать и лично руководить боевыми действиями. Поинтересовался, как прошла операция: узнав, что Краковскому и на этот раз удалось бежать, обматерил Буслаева, назвал бездарем и трусом.

В заключение разговора в который раз пообещал разобраться с ним в Москве и сделать надлежащие выводы. Не преминул сказать, что вынужден возвратиться в столицу, поскольку без него застопорились многие оперативные разборки, забуксовало следствие, в простое находится Особое совещание,[4] чем особенно обеспокоен Лаврентий Павлович…