Схватка у Черного Моря

В письме Одесской городской управы на имя градоначальника Штемпеля 5 (18) сентября сообщается: «Среди расстрелянных находится владелец меховой лавки А. Юффе. Его расстреляли за сходство фамилии с фамилией известного большевика Иоффе [10]. В присутствии большой толпы, хорошо знавшей степенного владельца торгового предприятия, оный громогласно кричал, что он «не Иоффе, а Юффе».

В одном из списков расстрелянных, обнаруженном в бумагах коменданта Одессы Миглевского, значится: «18. Степанов. Степень причастности к большевизму не установлена. Расстрелян 9.IX». Таких расстрелов (по подозрению) множество. Стоило только сообщить, что такой-то — большевик, как его арестовывали. Этим пользовались возвратившиеся в Одессу с белой армией бывшие владельцы предприятий, контор, магазинов, домовладельцы.

Белогвардейские власти побуждали владельцев или лиц, стоявших во главе учреждений и предприятий, сообщать властям о взглядах и настроении подчиненных. 1-го сентября 1919 г. был опубликован приказ № 243, в котором предписывалось всем начальствующим лицам высших и средних учебных заведений «дать полный отчет о деятельности учащихся во время владычества большевиков». Приказ такого же содержания был секретно объявлен домовым комиссарам 29 августа 1919 г., но в нем шла речь не об учащихся, а о жителях домов. Кто попадал в такие списки, подвергался аресту.

Вот обычная для этого времени сценка, описанная одной буржуазной газетой:

«...По улице идет домовладелец торговец г-н Немковский. Возле собора к нему подходит офицер и два солдата.

— Вы кто такой? Большевик?

— Нет, что вы, наоборот...

— Следуйте за мной.

— Куда?

— Увидите.

— Ваш ордер?

— Нет для вас ордеров. Тащите, ребята.

«Ребята» только этого и ждали...»

На пассажирском вокзале, куда была приведена группа арестованных, офицер, не стесняясь присутствующих, требовал у одного из арестованных:

— Снимай сапоги, все равно придется умирать, а это можно сделать и без сапог, снимай...

К дому около вокзала подъехал извозчик. Седок сошел и вошел в подъезд. К кучеру подошел офицер и хотел нанять выезд, но он сказал, что привез комиссара и ожидает его.

Офицер подождал владельца выезда, и когда тот вышел, застрелил его. Только после этого он поинтересовался личностью убитого и узнал, что это гласный Одесской думы, член городской управы, активный деятель «Союза возрождения России» [11] Ф. М. Бернфельд.

Его убийство вызвало переполох среди буржуазии Одессы, городское самоуправление по этому поводу направило к начальнику гарнизона делегацию. Там ее заверили, что впредь «будут отданы самые точные инструкции, которыми должно руководствоваться при арестах лиц, подозреваемых в активом участии в деятельности Советской власти».

Через несколько дней кадетский «Одесский листок» сообщал: «Мы с удовлетворением прочли новые правила об обысках и арестах большевиков».

«Правила» были изданы лишь для успокоения чувств кадетствующей буржуазии, ими никто не руководствовался. Была же в Одессе учреждена «Особая комиссия по расследованию деятельности лиц, арестованных по обвинению в принадлежности к коммунистической партии», но арестовывали и расстреливали без ведома этой комиссии.

С приходом деникинцев началось массовое выселение рабочих из квартир. Все, кто получили при Советской власти квартиру, выбрасывались на улицу. Возвратившиеся в Одессу домовладельцы устанавливали квартирную плату по своему усмотрению, причем она превышала заработную плату рабочих. Многие владельцы заводов, контор, магазинов, частных учебных заведений, аптек уволили весь штат рабочих и служащих или предъявили им такие унизительные условия, на которые они не могли согласиться.

Нельзя сказать, что, увольняя рабочих и служащих, возвратившиеся с белыми хозяева преследовали только материальные выгоды (хотя и это имелось в виду, вновь набранным платили меньше). Главное здесь — попытка освободиться от революционно настроенных рабочих. «Душа собственника вопиет о мести, об унижении всех ему подвластных. Идет выпрямление собственников»,— писала либеральная газета.

Захватив Одессу, «добровольческие» власти расклеили на улицах обращение «К гражданам Одессы» в котором писали: «На вас лежит тяжкий грех в прошлом, когда вы не поддерживали добровольцев, этих рыцарей, когда вы отнеслись к ним безучастно и они, голодные, холодные, разутые пошли проливать кровь за вас» [12].

За этот «тяжкий грех» деникинцы закрыли в Одессе ряд профсоюзов, запретили проведение собраний, ввели средневековые пытки, расстреливали без суда и следствия, сжигали деревни.