Схватка у Черного Моря

— Пора нам приступить к работе,— говорит Елена Соколовская (теперь по паспорту она — Лиза Веселина),— а то, неровен час, наши люди в самом деле поверят, что белые всех большевиков уничтожили.

Соколовская имеет в виду сообщения одесских газет последних дней. В экстренном выпуске «Одесского листка», посвященном пребыванию в Одессе генерала Деникина, крупным шрифтом было напечатано:

«Наконец-то наш город очистился от большевистской эпидемии. В Одессе с большевиками все покончено. При столь энергично и быстро проведенных арестах не могли уцелеть даже такие видные и опытные вожди местного большевизма, как знаменитая комиссарша Елена Соколовская, Калениченко, Котовский. Выемка и ликвидация второстепенных подпольщиков завершается».

А потом на голову обывателя как из рога изобилия посыпались сообщения из «достоверных» и особо «доверительных» источников. Одна газета перед другой старались уверить своих читателей, что большевизм, если не уничтожен полностью, то в ближайшие дни от него не останется и следа. В утренних и вечерних изданиях газеты утверждали: «Местный большевизм уже не способен на активные выступления», «Большевики если и остались, то в катакомбах, но никакой опасности уже не представляют», «Большевистская агитация нам уже не страшна», «В окрестностях Одессы большевизм исчез», «Катакомбы очищены от коммунистов».

— Самое лучшее средство доказать массам, что коммунисты не сдались и ведут борьбу — издание своей подпольной газеты,— продолжала Соколовская.— Из нашей газеты рабочие будут узнавать правду, она станет ярким маяком во мраке, деникинской ночи.

Не спеша, по деловому рассматривают руководители коммунистического подполья все организационные и технические вопросы, вырабатывают план работы на ближайшее время, намечают темы для первого номера газеты. Решено сохранить то же название, которое имела газета и в легальное время,— «Одесский коммунист».

— Нам не удалось собрать всех членов подпольного комитета,— заканчивала свое выступление Соколовская.— Это вы сделаете, Павел, сами. На этой квартире мы больше собираться не будем, здесь я буду постоянно находиться. Проверьте все явки, свяжитесь со всеми районными тройками, а главное — с заводскими комячейками. Действуйте самостоятельно, со мной на первое время никакой связи комитет не должен иметь, я сама буду связываться с отдельными работниками.

«Павел», он же Миславский, а в действительности Владимир Логгинов, понимал, что предстоит тяжелая и опасная схватка с белогвардейским зверем, поэтому нужна особая бдительность и предосторожность. Коммунистическое подполье Одессы — это не люди-одиночки, а сложная система организации.

Помимо общегородского и районных комитетов, у подпольщиков имеются свои столовые, буфеты, кафе, прачечные, мастерские, гостиницы, типографии. И нередко в каком-нибудь кафе пируют белогвардейские офицеры и не подозревают, что весь обслуживающий персонал во главе с хозяином кафе являются подпольщиками.

Вначале общегородской подпольный комитет выполнял и функции губернского комитета. Секретарь комитета Роза Лучанская, жившая в Одессе под именем княжны Нины Ивановны Катамадзе, не только налаживала связи с оставленными для работы в подполье товарищами и проверяла надежность явочных квартир, но и направляла работников в уезды.

Главной явкой городского комитета было помещение фотографии на Колонтаевской улице (ныне ул. Дзержинского). Это была очень удобная и надежная явка. Здесь проходили совещания и встречи. Рассадив несколько человек в виде группы для съемки и установив фотоаппарат в готовности, председательствующий становился у аппарата и проводил совещание. Если кто заходил в фотографию, то его останавливали в передней комнате, говоря, что мастер занят. Но в то время фотографий в Одессе было много, а желающих фотографироваться при деникинцах — мало. Редко кто зайдет в течение дня. Эта явка имела пароль: «Можно ли заказать 12 кабинетных карточек?» и отзыв «Вы согласны без пробы?» Пароль тоже был очень надежным: такой дорогой заказ не делают без просмотра пробного снимка. Явка просуществовала до конца подполья.

Сентябрь был тяжелым месяцем для коммунистического подполья. Некоторые явки городского комитета были провалены. Контрразведка вновь арестовала несколько подпольщиков, в том числе военных работников. Провалы и аресты, с одной стороны, и расширение масштаба подпольной работы, с другой стороны, потребовали от партийной организации некоторой перестройки. Помимо общегородского комитета был сформирован губернский или как тогда часто говорили и писали, областной комитет во главе с Еленой Соколовской. Формально не входя в состав городского комитета, Соколовская, однако, постоянно была в курсе его деятельности.

Как состав горкома, так и составы районных комитетов в подполье часто менялись: одни выбывали из строя, другие направлялись на партийную работу на заводы и фабрики, вместо них приходили новые работники.

Были выделены три отдела, работавшие самостоятельно под общим руководством губкома: военный, издательский и Красный Крест.