Схватка в западне

Пока бойцы подбирали у убитых белогвардейцев винтовки и боеприпасы, разделяли пулемет на части и привязывали их к седлам, разведчики Ухватеева во все глаза смотрели за трактом. Авдей Катанаев с несколькими конниками отправился в лес следить на снегу, чтобы сбить с толку белых. Вместе с Авдеем поехал и Пляскин: у него было задание найти малоприметную тропу, которой группа пойдет дальше, к Ургую.

Время поджимало. Ночь близилась к рассвету. Тулагин нетерпеливо поглядывал на восток, где висевшие над вершинами сопок звезды заметно притухли.

— Макар! — окликнул Пьянникова Тимофей. — Закругляйся с трофеями. — Позвал Ухватеева: — Снимай дозоры. Уходим.

Он беспокойно пробежал глазами по закрайке леса — слишком долго путает следы Катанаев. И Пляскина не видно.

Из-за поворота тракта донесся нарастающий цокот копыт.

— Беляки. До эскадрона, — сообщили разведчики Тулагину.

— Отходить, — коротко бросил Тимофей. — В лес! За мной!

Конники один за другим шныряли между деревьями, пристраивались в колонну за Тулагиным.

— Катанаев! Где Катанаев?..

— Вот они-мы. Твой приказ, товарищ командир, с лихвой выполнили. Семеновцы и за сутки не распутают наши стежки.

— Глинов?

— Я тут.

— С Долговым как?

— Помер. Носилки ему сладили, а он, бедолага, не выдержал, помер.

— Повезем с собой. Похороним с почестями… Пляскин! Не вернулся Пляскин?

Пляскин подоспел в самый раз. Он появился будто из-под земли, откуда-то снизу, из-за сосновых, густо заснеженных лап.

— Сюда, Тимофей Егорыч. Тут курея высохшая, снега почти нет, следов не оставим.

Тулагин дернул повод коня, сбивая его с проторенной в снегу колеи, уступая дорогу Пьянникову.

— Давай, Макар, за Пляскиным. Кто там еще? Пошел… Пошел… Без гомона. Не растягивайся!

Ехали, как прежде, бездорожьем. Пересекли большую залысину пологого склона сопки, спустились в седловину с молодым перелеском. За перелеском поднимался смешанный бор. Здесь группа выбралась на четко выделявшуюся между деревьями и кустарниками тропу.

Начались порубки.

— Мы тут, кажись, были со Степаном Хмариным, когда к Ургую в разведку ходили, — сказал Пьянников. — За просекой дорога должна быть.

Ухватеев и Глинов, двигавшиеся в авангарде колонны, при выезде на просеку остановили лошадей.

— Дорога, — подскакал к Тимофею Ухватеев. — Настоящая, укатанная.

— Так и есть. Мы с Хмариным тут были, — снова заговорил Пьянников. — До Ургуя отсюда верст с десяток, не больше наберется. А дорога эта от тракта идет. Чуть дальше она присоединится к ургуйской.

— Значит, мы находимся на стыке двух дорог?.. — раздумывал Тулагин.

Он не успел закончить мысль. Прискакал Глинов.

— Тройка санная, — сообщил он. — А тут люди какие-то подозрительные.

— Тройка? Далеко?

— Далече пока.

— А люди? Что за люди?

— Хто их знает. Я их только заприметил. У обочины за кустами копошатся.

Тулагин бросил Пьянникову: «Гляди тут», а сам с Ухватеевым и Глиновым — к дороге.

То, что они там увидели, потрясло их.

Навстречу мчавшейся тройке из лесу выбежали четыре человека. Один — с обнаженной шашкой в руке, двое других — с увесистой палицей и рогатиной, четвертый — с арканом.

— Стой!

Тройка была совсем близко. Ямщик, в толстой стеганке, барсучьей шапке, привстал с седушки:

— Посторонись! Поштовые!..

И в этот миг над его головой засвистел аркан. В лошадей полетела палица.

Ямщик с арканом на шее в страхе откинулся на спину, всем корпусом потянул на себя вожжи. Осаженные лошади смешались: пристяжные рванулись в стороны, а коренная, разрывая гужи, поднялась на дыбы. Сани занесло, они покатились на обочину, ударились подрезом полоза о пень, перевернулись. Но прежде аркан выдернул из них ямщика под копыта бившихся в упряжке коней.

Во вместительной кошеве было еще два пассажира. При опрокидывании саней один из них, неуклюжий толстяк в большом овчинном тулупе, тяжело бухнулся на твердую землю. Другой, молодой штабс-капитан в японской шинели, оказался удачливее. Он дважды кувыркнулся в снегу, однако тут же встал на ноги, выхватил из кобуры револьвер. Но с выстрелом замешкался: мужчина с шашкой вихрем налетел на него, со всего маху раскроил ему голову.

Все это произошло так скоротечно, что ни Тулагин, ни Ухватеев с Глиновым не только не успели вмешаться в происходящее, но даже узнать в троих смельчаках Артамона Зарубова и его артельщиков — Арсения и Кузьму. Лишь когда те успокоили разгоряченных лошадей и поставили на полозья сани, Глинов опомнился:

— Да то ж медная борода! Заводские!..

* * *

Артамон Зарубов выглядел пасмурным.

— Вот до нашей обители доедем, там, извиняюсь, и побеседовать можно, — говорил он Тулагину сухо. — Это рядом. Мы тут случаем сторожку нашли.

Заводские на захваченной тройке по еле заметной колее свернули с дороги в лес, за ними — вся тулагинская группа. Колея по распадку привела к невысокой сопке, у подошвы которой стоял бурый сруб с оползающей дранковой крышей. В сторожке ни одного окна, зато дверь сохранилась. И печь — самая что ни есть обычная, с трубой и даже с лежанкой.

— Вот это благодать! — обрадовался Пляскин. — Чай кипяти, бухулер вари… Даже баньку можно устроить.