Схватка за Рим

Цетег почти не сходил со стен. Все ночи проводил он на страже, чтобы примером поднять упавший дух населения, но ничего не помогало: каждую ночь люди группами покидали посты и убегали к готам. Наконец, это стали делать не только простые граждане, но даже начальники небольших отрядов.

-- Начальник, -- доложил ему однажды утром Пизон, -- сегодня ночью Бальб с двенадцатью воинами бросили пост, спустились на канатах через стену и бежали к неприятелям. Там всю ночь ревели апулийские быки: их призыв оказался слишком соблазнителен.

-- Я не могу защищать пинциевых ворот, -- добавил Сальвий. -- Из шестнадцати человек, стоявших на страже, девять умерли ночью с голода.

-- То же и у меня, у тибурских ворот, -- подтвердил Лициний.

-- Вели герольдам, -- сверкая глазами, сказал префект Лицинию, -- чтобы они собрали на площадь всех граждан, всех, кто еще остался в домах.

-- Начальник, в домах остались только женщины, дети и больные, -возразил Лициний.

-- Делай, что тебе приказывают! -- мрачно прервал его префект и, спустившись со стены, вскочил на своего Плутона, чудного вороного коня, и медленно поехал в сопровождении отряда верных исаврийцев по городу.

Улицы были почти пусты, кое-где только попадались изнуренные, оборванные женщины и дети. Префект подъехал к мосту через Тибр. Вдруг из дверей одного маленького домика выбежала женщина с распущенными волосами, с ребенком руках. Другой, немного постарше, бежал рядом, держась за ее лохмотья.

-- Хлеба! Хлеба! -- кричала она. -- Где я возьму вам хлеба? Ведь эти камни не сделаются хлебом от слез! О нет! Они также тверды, как... Как вот он! Смотрите, дети! Это префект Рима, вон тот, что едет на вороной лошади. Видите, какой ужасный взгляд у него! Но я уже не боюсь его больше. Смотрите на дети: он заставил нашего отца день и ночь стоять на стенах, пока тот не умер. Будь ты проклят, префект Рима!

И сжав кулаки, она протянула их к неподвижно стоявшему префекту.

-- Хлеба, мать! Дай нам есть! -- с плачем кричали дети.

-- Есть я не могу вам дать ничего, но пить -- сколько угодно! -- дико закричала женщина и, прижав меньшего ребенка к груди левой рукой, схватила правой старшего и вместе с ними бросилась в воду.

Крик ужаса вырвался у всех присутствовавших.

-- Она безумна! -- вскричал префект.

-- Нет, она умнее всех нас! -- возразил ему голос из толпы:

-- Молчи! Воины, трубите в трубы! Скорее вперед, на площадь! -вскричал префект и помчался впереди отряда.

Герольды между тем согнали на площадь всех, кто был еще в домах, -около двух тысяч изнуренных мужчин и женщин, с трудом державшихся на ногах, опираясь на копья и палки.

-- Чего еще хочет от нас префект? -- говорили они. -- У нас ничего уже осталось, кроме жизни!

-- А знаете? Третьего дня Центумцелла сдалась готам.

-- Да, граждане города бросились на исаврийцев префекта и заставили открыть ворота.

-- О, мы также могли бы это сделать. Но нужно торопиться, иначе будет слишком поздно.

-- Мой брат вчера умер с голода. Вчера на скотном рынке продавали мышь вес золота.

-- Я прошлую неделю доставал тайком мясо у одного мясника. Но третьего дня народ разорвал его: он зазывал к себе нищих детей, убивал их и продавал нам их мясо.

-- А как добр король готов! Он, как отец, заботится о пленных, снабжает их одеждой, пищей и, кто не хочет поступать к нему на службу, тех отправляет в приморские города. Но большинство остается служить в его войсках.

-- Тише, вот префект на своей черной лошади. Какой ужасный взгляд у него: холодный и вместе точно огненный.

-- Да, моя мать говорит, что так смотрят люди, у которых нет сердца. В эту минуту префект выехал на середину площади.

-- Граждане, Рим требует от вас новых жертв, -- сказал он. -- Я призываю вас стать в ряды войска, голод и -- стыдно сказать -- измена опустошили эти ряды. Вам нет выбора. Другие города могут выбирать между сдачей и гибелью. Но вы, выросшие в тени Капитолия, не имеете этого выбора: в стенах Рима не может быть сказано трусливое слово. Необходимо сделать последнее усилие: призываю на стены всех, от двенадцатилетних мальчиков до восьмидесятилетних стариков. Тише! Не ропщите! Я велю своим воинам ходить из дома в дом, чтобы не допустить слишком слабых мальчиков или слишком бессильных стариков взяться за оружие.

Префект умолк. В толпе слышался неясный шум.

-- Хлеба! -- раздался крик за спиной Цетега.

-- Хлеба!

-- Сдать город!

-- И вам не стыдно? -- быстро обернулся к ним префект. -- Вы так мужественно вынесли все, и теперь, когда остается потерпеть только несколько дней, падаете духом. Ведь через несколько дней сюда явится Велизарий.

-- Ты говорил это уже семь раз. И после седьмого раза Велизарий потерял все свои корабли.

-- Сдай город! Открой ворота! -- кричала толпа.

-- Сдай, мы требуем этого!... Ты вечно твердишь нам о римской свободе. Хорошо, но кто же мы сами, свободные люди или твои солдаты? Слышишь? Мы требуем сдачи!

В эту минуту сквозь толпу пробрался Лициний.

-- Явился готский герольд! Я пришел слишком поздно, чтобы остановить его. Изголодавшиеся легионеры впустили его через тибурские ворота.