Схватка за Рим

– Но всякому известно, – только святой отец, очевидно, не знал этого, – что эта фабрика ставит на левом краю всех своих пергаментов штемпель с указанием года, имени консулов, правивших в том году. Конечно, имена эти написаны так мелко, что их едва можно рассмотреть. А теперь смотри, военачальник: в документе говорится, что он составлен в шестнадцатом году царствования Константина, и совершенно правильно названы консулы того года – Далмации и Ксенофил. Но в таком случае нельзя не видеть истинного чуда в том, что уже во время Константина, двести лет назад, было точно известно, кто будет консулом в год смерти Теодориха и Юстина. Вот, взгляни сам, Велизарий, видишь здесь, на краю, штемпель? – правда, его можно рассмотреть только на свет. Видишь? «Юстиниан Август, единый консул в первый год своего царствования». Сильверий бессильно опустился на стул.

– Епископ Рима, что можешь ты возразить на это? – с торжеством спросил Велизарий.

Сильверий с трудом овладел собой и едва слышным голосом ответил:

– Я нашел этот документ в архиве церкви. И если вы правы, то я обманут, как и вы. Я ничего не знал о штемпеле, клянусь ранами Христа, не знал!

– О, этому я верю и без клятвы, святой отец! – заметил Цетег.

– Это дело требует самого строгого расследования, – сказал Велизарий. – Но я не решаюсь быть судьей в нем: его должен решить сам император. Вулкарис, друг мой, передаю епископа в твои руки: веди его тотчас на корабль и вези в Византию.

– Я протестую, – возразил Сильверий. – Никто на земле не может судить меня, епископа Рима, кроме церковного собора, и потому я требую, чтобы меня отпустили в Рим.

– Рима ты никогда уж не увидишь, – ответил ему Велизарий. – А твои права разберет Юстиниан. Но и твои товарищи Сцевола и Альбин, которые ложно обвиняли префекта, этого самого верного и умного друга императора, также очень подозрительны. Бери, Вулкарис, и их в Византию, но помни, что этот священник – самый опасный враг императора. Ты отвечаешь за него головой.

– Ручаюсь, – ответил громадного роста герул. – Скорее он умрет, чем вырвется от меня. Идем со мной!

Сильверий ясно видел, что сопротивление невозможно, и молча пошел за герулом. Проходя мимо префекта, он опустил голову и не взглянул на него, но расслышал слова, которые тот прошептал ему:

– Сильверий, этот час – моя отплата за твою победу в катакомбах. Теперь мы квиты.

Как только епископ вышел из палатки, Велизарий бросился к префекту.

– Прими мою благодарность, Цетег, – воскликнул он, обнимая его. – Я сообщу императору, что ты сегодня спас ему Рим, и верь, что ты не останешься без награды.

– Моя награда заключается в самом поступке моем, – улыбаясь, ответил префект.

– Как так? – с удивлением спросил Велизарий. Префект приблизился к военачальнику.

– Велизарий, – сказал он, – я всегда находил, что как с великими друзьями, так и с великими врагами лучше всего действовать прямо. Поэтому позволь и на этот раз говорить с тобой откровенно: я спас Рим от властолюбия церкви, но не для императора.

– А для кого же? – нахмурившись, спросил Велизарий.

– Прежде всего для самого Рима. Я римлянин и люблю свой город. Он не должен покориться духовенству. Но не должен быть и рабом императора. Я – республиканец.

Велизарий улыбнулся, но Цетег, сделав вид, что не замечает этого, продолжал:

– Но я понимаю, что в настоящее время эта мечта моя еще не может осуществиться: надо, чтобы в римлянах пробудился древний дух, потребность в свободе. Для нынешнего поколения это уже невозможно. И пока мы не можем сбросить иго варваров одними собственными силами, нам необходима поддержка Византии. Но Рим не должен терпеть произвола императора: он не сдастся без условий.

– Что? – с гневом вскричал Велизарий. – Ты забываешься, префект: завтра же я двинусь к Риму с семидесятитысячным войском, и кто помешает мне взять его без всяких условий?

– Я, – спокойно ответил Цетег. – Нет, Велизарий, я не шучу. Вот план города и его укреплений. Ты, как военачальник, сразу оценишь их силу. Велизарий взглянул на поданный ему план и тотчас возвратил назад.

– Он устарел, – спокойно ответил он. – Смотри, эти рвы уже осыпались, эти башни разрушились, здесь стена обвалилась, и эти ворота бесполезны.

– Ошибаешься, Велизарий. Твой план устарел: все эти рвы, башни, стены и ворота восстановлены мной за последние годы. Велизарий с изумлением взглянул на план.

– Если ты все это действительно сделал, префект, – ответил он, – то ты прекрасный военачальник. Но для войны мало иметь крепость, необходимо войско, а у тебя его нет.

– Ив этом ошибаешься: в стенах Рима находится в настоящую минуту тридцать пять тысяч вооруженных людей.

– Разве готы возвратились? – вскричал Велизарий.