Скифия глазами эллинов

По закону 451 г., вновь подтвержденному в 403 г., афинским гражданином мог стать лишь тот, у кого не только отец, но и мать были афинянами, так что сына иноземки, на чем настаивал Эсхин, нельзя включать в число граждан. И все же Демосфен, по всей вероятности, обладал правами законного гражданства, чему не мешало происхождение его матери. В городе, где практически все граждане знали друг друга, невозможно утаить, что мать Демосфена родилась и выросла не в Афинах. Значит, Эсхин намеренно опустил какую-то деталь, игравшую важную роль в правах Демосфена на афинское гражданство.

Возможно, ко времени приезда дочерей Гилона в Афины уже имелся договор с Боспором об эпигамии.[369] Она обеспечивала женщине, выходившей замуж за гражданина другого государства, положение в последнем законной супруги, а детям предоставляло все гражданские и фамильные права. Можно предположить также, что отец жены Гилона получил афинское гражданство за поставки хлеба. Ведь он, по свидетельству Эсхина, дал дочери хорошее приданое, а торговля хлебом приносила один из основных источников богатства, как мы видели на примере Сопея. Дарование афинского гражданства за поставки на льготных условиях большого количества хлеба документально засвидетельствовано в отношении царя Левкона.[370]

Итог состязания двух ораторов в пользу Демосфена доказывает, в частности, что он был законным афинским гражданином и в то же время имел близких родственников на Боспоре. Не располагая возможностью возразить против последнего факта, Демосфен отомстил Эсхину, утверждая в речи «О венке», что его нельзя считать достойным гражданином, так как в детстве он исполнял обязанности домашнего раба у своего отца — учителя, который некогда был рабом, носившим колодки и деревянный ошейник.[371] Это тоже несправедливый навет, так как известно, что Эсхин происходил из свободной небогатой семьи. Правда, работа учителя начальной школы считалась у греков мало престижной профессией, и ею занимались бедняки, а иногда и образованные рабы.

В словах ораторов о незаконности гражданства того или иного лица отразилась распространенная в то время практика дискредитации противника. Например, тот же Эсхин несправедливо заявил, что Клеофонт тайно противозаконно включен в число афинских граждан.[372]

Наряду с Эсхином другие современники Демосфена использовали как предлог для унижения наличие у него родственников на Боспоре. Оратор Динарх презрительно назвал его скифом,[373] а хорошо знакомый с утраченными теперь источниками Плутарх в биографии Демосфена кратко упомянул и о каком-то проступке его деда и о бабке-скифянке.[374] Таким образом противники оратора не только стремились опорочить его происхождение, но и рассчитывали на дополнительный эффект, так как в разговорном языке афинян V—IV вв. слово «скиф» в первую очередь ассоциировалось с государственным рабом-полицейским. При отсутствии иных письменных памятников злые выпады ораторов со всей присущей им пристрастностью волею судеб стали единственными свидетельствами о важнейших событиях в истории Боспора при первых Спартокидах. Поэтому интерпретации слов Эсхина о деятельности Гилона посвящено немало научных исследований.[375]

Известные нам из речей ораторов дружественные отношения Афин и Боспора в IV в. носили иной характер в середине V в., когда еще независимый от Боспора полис Нимфей стал союзником Афин и их опорой на Крымском полуострове. Возможно, в Нимфее находился афинский военный гарнизон, защищавший этот небольшой полис от боспорских царей, в то время как они захватывали под свою власть одну за другой независимые колонии на Керченском проливе. Измена Гилона произошла в конце долгой Пелопоннесской войны (431—404 гг.), когда Афины шли к поражению. Объединение ряда государств во главе со Спартой победило Афинский морской союз. В него после греко-персидских войн вошли многие полисы и в том числе Нимфей. Об этом известно по афинскому декрету с перечислением взносов разных городов. Нимфею полагалось вносить ежегодно один талант.

В создавшихся условиях Гилон, вероятно, счел целесообразным передать без сопротивления Нимфей во власть боспорского государства, за что, по словам Эсхина, он получил «в подарок Кепы», то есть стал управлять небольшим городом на азиатской стороне Боспора.

Спустя несколько лет отношения Афин с Боспором наладились, и приближенный Сатира Гилон перестал считаться врагом своего отечества. Вероятно, афиняне использовали своего соотечественника для укрепления интересовавших их связей. Например, он мог сыграть положительную роль в развитии хлебной торговли между обоими государствами. Восстановленный в правах гражданства, Гилон отправил на родину своих дочерей и выдал замуж за афинских граждан. При регулярных рейсах кораблей из Афин на Боспор и обратно, надо полагать, дочери Гилона поддерживали постоянную связь с родственниками на Боспоре, и Демосфен знал о них с детских лет.