Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Размеры реки отнюдь не всегда пропорциональны ее пограничной землеразделяющей роли. Так, близкий по размерам к Ингури Фасис (Риони) долгое время считался в античной традиции границей между Азией и Европой, а огромный Борисфен (Днепр) не имел столь важной разграничительной функции; гигантскую Волгу до Клавдия Птолемея античная география просто не замечала. Пограничная же роль Ингури между Абхазией и Грузией в 90-е гг. XX в. трагически известна каждому. Заслуживает особого внимания тот факт, что именно между Кубанью и Ингури издавна живут народы, относящиеся к адыго-абхазской языковой общности, сложение которой некоторые относят к «майкопским временам».

Что касается интересующего нас времени, то необходимо кратко остановиться на понятии майкопская культурная общность. В это понятие, опираясь на работы специалистов (Трифонов 1996; Рысин 1997: 103–107), мы склонны включать собственно майкопскую группу памятников (погребения и поселения, близкие по обряду и т. д., такие как Усть-Джегуте, Большой майкопский курган, Костромской, Иноземцево), культура которой содержит ряд переднеазиатских элементов, и субстратную группу памятников (типа Мешоко), представленную более высокогорными поселениями с иной посудой, продолжающей традиции древнего энеолитического населения Кавказа. Эти две культурные традиции объединены сосуществованием на определенном отрезке времени примерно в одной и той же области (лишь с некоторым разграничением по линии высотности), нахождением на ряде памятников каждой из них сходных орудий и украшений и керамики обеих традиций, но в разной пропорции. Памятники майкопской общности особенно многочисленны между Кавказским хребтом и нижне-средней Кубанью, но имеются они (особенно типа Мешоко, но и собственно майкопские) и на уже исследованной территории по ту сторону хребта, простираясь по меньшей мере до верховьев Ингури, а в отдельных случаях до Риони и даже Куры (Бериклдееби – см. Трифонов 1996: 45–46). Несколько позднее на территории к северу от Кавказа появляются памятники типа каменных гробниц Новосвободной, создатели коих, поселяясь в центре Закубанья на р. Фарс, вступают во взаимодействие с населением майкопской общности, что позволяет иногда говорить о майкопско-новосвободской общности (Резепкин 1989; Нехаев 1992; Мунчаев 1994; Резепкин 1996; Кореневский 1996; Трифонов 1996). Однако, по мнению М. Б. Рысина (1997), новосвободненские памятники следует считать просто третьим компонентом майкопской общности. Особо подчеркнем, что к моменту сооружения Большого майкопского кургана «новосвободненцы», по мнению разных исследователей, либо еще не появились, либо только что появились в Предкавказье, и первоначально майкопская общность была двухкомпонентной.

Сменяющая ее в начале III тыс. до н. э. (Трифонов 1996) или несколько позднее культура строителей дольменов (Рысин 1997) распространена по обе стороны хребта вдоль черноморского побережья от устья Кубани почти до устья Ингури, захватывая в глубину и окрестности Майкопа до крупнейшего притока Кубани – Лабы (Марковин 1994: карта 4), что также говорит в пользу культурно-исторического единства территории Кубано-Ингурского междуречья. Частично синхронная культуре строителей дольменов куро-аракская культура на северо-западе достигает бассейна Риони, но пока неизвестна на Ингури (Мунчаев 1994: карта 1), что также говорит в пользу пограничной роли последней.

Таким образом, хотя мы не исключаем, что сама идея Двуречья как сакрализованной благодатной области могла быть принесена из Передней Азии (Евфрат и Тигр), тем не менее ясно, что на сосуде изображено местное, Кавказское Двуречье между Кубанью и Ингури (или, менее вероятно, Риони).

Итак, внутри Двуречья (северо-западный Кавказ?) изображена «царственная охота» льва на местного жеребца или как минимум преследование его; а за пределами Двуречья (центральное Предкавказье?) помещены быки, как бы охраняющие его с двух сторон (рис. 1 и 2). Подобная трактовка имеет аналогию на ассирийском штандарте, где внутри Двуречья изображен натягивающий лук бог или царь («царская охота»), а за его пределами – два охраняющих царя быка рогами в разные стороны (рис. 7: 2). Однако, не исключая такого понимания роли быков, заметим, что на сосуде они, в силу круговой композиции, направлены не только в разные стороны от Двуречья, но и друг против друга.