Радамант, рожденный на Крите от Зевса и Европы и давший критянам законы, тесно связан с Критом. Если при поездке в Эвбею ему понадобилось участие (или помощь) корабельщиков Схерии, значит, она мыслилась расположенной на пути от Крита к Эвбее, что полностью соответствует местоположению Каллисты-Феры. На пути от Крита на север Фера является первым островом, и расстояние от гавани Акротири на Фере до Эвбеи вдвое превышает расстояние между Критом и Акротири. Так что путь в Эвбею был действительно «далек» и пролегал через Киклады.
Соотнесенность Схерии с критским Радамантом имеет особенное значение. Именно она дает «хронологическую привязку» (при всей условности мифологического времени): для героев «Одиссеи» Радамант уже давно в мире ином. Старец Протей предсказывает Менелаю: «Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь послан богами — туда, где живет Радамант златовласый (где пробегают светло беспечальные дни человека…)» (Od. IV, 563–565). Миноса, брата Радаманта, Одиссей встречает в Аиде, где он судит души умерших. Да и Эрехтей, упоминаемый в связи с прибытием Афины со Схерии, тоже герой архаичный, старше Эгея. Весьма архаичен и великан Титий, по «Одиссее», сын Геи (Od. XI, 576), к которому едет Радамант с феаками; по другому варианту, он сын Зевса и Элары, родившей его под землей, куда ее скрыл Зевс от гнева Геры (Apollod. I, 4, 1); по второму варианту, Радамант и Титий — братья по отцу. Одиссей видит мучения давно погибшего Тития в Аиде. Таким образом, поездка корабельщиков Схерии с Радамантом отнесена к древним временам, к поколениям, отчасти даже более ранним, чем поколение Тезея и Геракла. Видимо, она мыслилась произошедшей еще при Навсифое, в молодые годы Алкиноя. Кроме привязки к весьма древнему пласту эгейской (частично — доэллинской) мифологии, легенда о поездке феаков с Радамантом через Киклады на Эвбею является отголоском лидирующего положения Крита в Эгейской цивилизации первой половины II тыс. до н. э., прекрасно подтверждаемого всем комплексом обнаруженных в Акротири реалий, говорящих о сильном влиянии Крита на разные стороны жизни акротириотов. Некоторые исследователи даже рассматривают Акротири как северный форпост Минойской цивилизации в конце XVIII–XVII вв. до н. э.
Показательно, что в «Одиссее» радостно живущие феаки соотнесены со справедливым, удостоенным посмертного блаженства Радамантом, а не с суровым Миносом, отправленном в Аид на тяжелую работу судьи. Это вполне согласуется с той атмосферой радости, полноты и гармонии жизни, которая присутствует в изображениях на сосудах, во фресках и во всем стиле бытия жителей Акротири.
Тесная связь острова феаков с Эвбеей подтверждается и сообщением Аполлония Родосского (IV 539–541, 1123–1131) о том, что титанида Макрида, кормилица Диониса, преследуемая Герой, бежала с Эвбеи на остров феаков, где царствовал Навсифой (куда позднее прибыл и Геракл, дабы на священном острове очиститься от преступления — убийства своих детей).
Далее — сверхкраткое резюме некоторых моих наблюдений. Полностью разделяю мнение Сп. Маринатоса (поддержанное Ю. В. Андреевым) о том, что на знаменитой фреске из «западного дома» («дом адмирала») с изображением семи больших кораблей город, куда прибывает флот, — соответствует Акротири, а город отплытия — некому поселению в Ливии (Marinatos S. 1974: ff.; 1976: 41 ff.; Андреев 2002: 204 — ср. другое мнение: Marinatos N. 1985: 41). Более того, я полагаю, что страна Гиперия («Запредельная»), откуда феаки, ведомые Навсифоем, переселились на Схерию, также расположена на северном побережье Ливии (Африки). Феаки покинули Гиперию из-за соседства с буйными циклопами, а циклопы, по «Одиссее», живут неподалеку от лотофагов, помещаемых на побережье Ливии. По Геродоту, на побережье Ливии (Африки) обитали вполне реальные лотофаги (Herod. IV, 177), так что и циклопы, и прародина феакийцев должны располагаться там же, по соседству.