Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Естественно, что когда речь идет о киевских богах, о постоянных верховных покровителях князя, дружины и Русской земли, то Волосу среди них нет места. Не нужен он и при спокойном течении переговоров и заключении договора, основной текст которого согласован в Киеве и в Киеве же утверждается. Но когда договор заключается за морем, когда и войско и добычу еще надо провезти по опасному морю домой, помощь Волоса необходима. И именно с наступлением эпохи морских походов Волос-змей, бывший и ранее у славян божеством, живущим в воде (в том числе и в «море»-озере), и хозяином скота, становится (не без воздействия образа скандинавского морского змея-дракона) божеством собственно моря и покровителем «морского скота» – всех этих конеголовых и оленеголовых (а иногда и змееголовых) кораблей. Происходит развитие образа, кстати отнюдь не уникальное: как известно, в древности греческий Посейдон был божеством хтоническим («колебатель земли»), покровителем коневодства, богом-жеребцом (от него Деметра родила коня Арейона, а горгона Медуза – коня Пегаса), и лишь позднее, в эпоху морских походов греков, он стал по преимуществу богом моря и мореплавания, сохранив частично и свои древние функции и атрибуты. В процессе подобной эволюции мы застаем и образ древнерусского Велеса/Волоса. Не исключено, что особое положение Волоса при заключении договоров вдали от родины было укреплено знаменитым эпизодом с кораблями на колесах, когда дети водной стихии, «кони моря», решили исход войны в пользу русских.

Известное противостояние Перуна (бога верха, дружины, оружия, небесного огня-золота) и демонов низа, воды, покровителей скота выявляется при анализе известного рассказа ПВЛ о низвержении идолов богов из языческого пантеона Руси при Владимире в 988 г. Как известно, «на холму вне двора теремного» Владимир в 980 г. поставил «Перуна <…> и Хорса, Дажъбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь». При свержении же идолов «повеле кумиры испроврещи, ови исещи, а другие огневи предати. Перуна же повеле привязати коневи къ хвосту и влещи по Боричеву на Ручай <…>. Влекомому же ему по Ручаю к Днепру, плакахуся его невернии людье <…> и привлек же, вринуша и в Днепр», после чего были посланы люди, которые должны были не давать Перуну пристать к берегу, пока он не пройдет пороги. Поражает сложный и дифференцированный ритуал расправы над идолами. В целом реконструируется следующая картина: божества, идущие по значению и порядку непосредственно за Перуном, во всяком случае Хорс и Дажьбог, о связи которых с культами небесного огня имеются определенные свидетельства, были изрублены, так как по природе своей не были подвержены действию огня; какие-то другие божества, во всяком случае стоящая в конце ряда Мокошь (что говорит о невысоком положении этого единственного женского божества в языческом русском пантеоне), были сожжены как божества, не связанные с культом огня; возможно, что Мокошь была, как многие женские божества, соотносима с культом деревьев. Природа же верховного бога Перуна была неуничтожима ни холодным оружием (он сам бог оружия, сечи, ударов), ни огнем (он сам бог небесного огня, злата), и поэтому его предали скоту и воде, его извечным антиподам. Он был привязан к хвосту коня и влеком в ручей, потом по ручью в Днепр, потом проведен за пороги с явным расчетом, что дальше его вынесет в море. Мы не думаем, что в данном случае Перун был предан на уничтожение именно Волосу, который, судя по некоторым данным, в то время занимал особое положение в религиозной практике. Скорее Перун был предан исконно враждебной ему водной стихии и амбивалентному скотскому, конскому началу; не исключено, что этот обряд имел в виду низведение Перуна на уровень «нижних богов», соответствующих христианским «бесам». Если князь Олег погиб от коня и змея, то его покровитель Перун был предан коню и воде[2].

Сам же Волос, судя по сообщению Якова Мниха, возвысился в позднеязыческий период в Киеве до положения божества, имевшего своего идола и свое место поклонения – на берегу Почайны, куда, по свидетельству этого автора, он и был сброшен. Не отказываясь от давно отмеченной связи местоположения идола Волоса с идеей низа, отметим, что река Почайна в Киеве соответствовала Золотому Рогу в Константинополе, т. е. была гаванью, где приставали гости и послы, приехавшие в Киев из-за моря, что лишний раз говорит о связи этого «скотьего бога» на позднем этапе его существования с комплексом море – корабль.