Скифская пектораль

Он привёз из Австрии множество подарков ей и её загадочной подруге Кэт. Таня столько нарассказывала по телефону про неё, что он чувствовал себя обязанным оказать внимание и ей. В его багаже приехали сувениры, безделушки, куколки в национальных тирольских нарядах, разная бижутерия – пригоршнями на двоих, ещё он купил по лёгкому шарфику (не знал, правда, с чем их надо носить и какой цвет нужен), кофточки разные и книги-путеводители по Австрии с фотоальбомами. Владимир уже предвкушал, сколько радости будет сегодня у девчонок – рассматривание подарков, примерка, охи, ахи, а потом они все вместе будут смотреть фотоальбомы про Альпы, Вену, Зальцбург, Инсбрук. Он расскажет, как ветер свистел в ушах, как приземлился на мягкий снег… Да, ведь есть ещё бутылка шампанского! Они договаривались открыть её в честь Кэт, когда она увидит мир собственными глазами. На сегодняшний день это уже должно свершиться. Если всё прошло удачно, то Кэт сегодня будет вместе с ними рассматривать фото тирольской столицы и свои подарки…

Владимир глянул на часы. Он уже сорок минут ждал Татьяну. После некоторых колебаний он решил больше не ждать. Он неторопливо пошёл, с надеждой вглядываясь в лица людей и ища среди них одно, родное.

«Наверное, она просто не смогла приехать в аэропорт. Какое-нибудь задание редакции, или Кэт…» Он внезапно остановился, потому что вдруг увидел её лицо. Потом ещё одно и ещё… Он повернулся в другую сторону и снова увидел красивое лицо сестры с грустными глазами. Её фото были вывешены в газетных киосках. «Тайм», «Гардиан», «Обсервер», «Санди таймс», «Дейли телеграф энд морниниг стар», «Санди-телеграф», «Дейлиэкспресс»… И везде Татьяна… Ещё не веря собственным глазам, он сделал несколько шагов к одному из киосков. Заголовки били наотмашь. «Известная журналистка подозревается в убийстве», «Перо репортёра и нож убийцы», «Смрадная изнанка изысканной леди»…

Владимир подошёл ещё ближе и попытался читать, но ничего не получалось, Строчки разбегались в разные стороны, и он никак не мог собрать их вместе. Он не мог сосредоточиться. «Что произошло? Что же, в конце концов, произошло?» Он снова и снова пробегал глазами газетные строки, но до сознания они не доходили. Немалое время понадобилось Владимиру, чтоб выяснить, что в квартире Татьяны обнаружена убитой неизвестная девушка. Убита кухонным ножом, принадлежащим хозяйке квартиры. В момент ареста этот нож находился в руках подозреваемой. Кроме отпечатков Бобровой, других отпечатков на орудии убийства не обнаружено. Для следствия однозначно существует лишь одна подозреваемая – Татьяна Боброва: её застали на месте преступления с орудием убийства в руках. Личность убитой выясняется.

Бульварная пресса изощрялась по-своему. «У убитой девушки была повязка на глазах, – ехидничал автор статьи, – очевидно, девушки играли в какую-то игру. Убитая проиграла…»

Владимир оглянулся вокруг. Что-то надо делать. Надо спасать Татьяну. Ну и в историю же она попала! Да ещё эти чёртовы чемоданы в руках!

Ему пришлось съездить домой, он швырнул там чемоданы, потом бросился в Скотланд-Ярд, говорил с какими-то людьми, мелькали лица, кабинеты, бумаги, а в мозгу пульсировало: «Она выдержит. Она не сломается. Она не из тех, не из слабохарактерных. Она выйдет отсюда с гордо поднятой головой».

Словно сквозь пелену тумана послышался отрезвляющий голос:

– Боюсь, что у вашей сестры очень большие неприятности. Все улики против неё. Труп – в её квартире, на ноже – её отпечатки. Из такой ситуации сложно выкрутиться. Она может отсюда не выйти. Ей нужен хороший адвокат. Очень хороший адвокат. Просто адвокат ей не поможет.

Владимиру дали понять, что не может быть и речи о залоге – слишком тяжелы улики. Или же залог будет заоблачно высок, нереален.

…Владимир шёл на встречу с сестрой, продолжая думать о том, что она выдержит любые испытания, выпавшие на её долю, а эти стены не смогут её сломить. «Она так любит жизнь…» В какой-то момент ему показалось, что он сам не верит в то, в чём себя убеждает. Да-да, он пытается убедить себя в том, во что не верит.

И вот наконец Владимир в комнате для свиданий. Сейчас сюда должны привести Татьяну. Ему нужно не показывать свою озабоченность. Надо надеть маску непринуждённости, нужно улыбаться, говорить… А что говорить? Что можно сказать человеку, сидящему в тюрьме?

Медленно текли минуты ожидания. Татьяны всё не было. Владимир даже немного потренировался изображать на лице благодушие. Но это только для перестраховки. Татьяна – сильная личность, она и его поддержит, чтобы он не переживал за неё.

Дверь открылась, и вошёл охранник с какой-то другой женщиной. Это женщина подходила к столику, где сидел Владимир, и он уже хотел было сказать охраннику, что тот привёл ему чужую женщину вместо сестры, как вдруг слова застряли у него в горле. Это действительно была Татьяна. Но другая Татьяна, не та, которую он знал и любил. Не та, которую он оставил, уезжая в Альпы. Не та, которая читала ему свои статьи и весело болтала с ним по телефону. Не та…