Скифы

В глазах потемнело, кровь толчками ломилась в виски. Он ощутил прилив такого отчаяния, что вслепую ухватился за края стола, содрогнулся всем телом, дряхлый и раздавленный горным хребтом ужаса.

— Да что мы за люди? — прошептал он. Все видели его отчаянные глаза, под ними висели трехъярусные мешки — темные, в мелких сеточках, похожие на рыбацкие сети. — Почему не можем сидеть на месте, как остальные страны? Сидеть тихонько и сопеть в тряпочку? Тем более в этой гребаной России. Она ж никак не отойдет от прошлой стройки, что все-таки сорвалась! Почему снова беремся строить великую державу… да что там великую — конечно же, величайшую! И опять же, величайшую и самую благородную, что берется облагодетельствовать все человечество!

Черный Принц словно не заметил его отчаяния, сказал беспечно:

— Наверное, это у нас в крови?

Тор заявил еще беспечнее:

— В крови только лейкоциты и фагоциты! Это я понимаю. Еще там может завестись туберкулез. Правда, теперь уже и всякие СПИДы… Нет, это что-то в нашем воздухе…

— Или в русской земле, — засмеялся Черный Принц. — Это ничуть не хуже идеи насчет особого воздуха. Можно сказать, что в этой земле захоронены наши предки, вот и мы такие… дескать, предки у нас были особые, арийские!

— Скифские, — поправил Тор сварливо. — Это круче каких-то там арийцев.

У всех были гордые лица, веселые и дерзкие глаза. Крылов вздрогнул, ему показалось, что он выныривает со дна теплого пруда с неподвижной водой. Так же из глубины всплыла искорка, разгорелась в яркую мысль: а почему нет? Почему не попробовать взяться за руль, попробовать вывести из болота если не эту страну… то хотя бы тот народ, который не хочет, подобно русским, оставаться в болоте?

— Ладно, — проговорил он. — Кто не рискует, того не хоронят в гробу из красного дерева!

Паскаль однажды сказал, что будь у Клеопатры другая форма носа, то и границы государств сейчас были бы иными. А Крылов чувствовал с холодком, что будь у Яны другая форма груди, то шуточка с созданием державы скифов так и осталась бы шуточкой. Корчмовцы переключились бы на что-то еще, потом еще и еще, мысли пошли бы скакать с предмета на предмет в чисто русском нежелании по-немецки углубляться в серьезную работу.

Но Яна подошла в тот момент, когда он уже раскрыл рот, однако новых оригинальных идей не было, а блеснуть перед красивой женщиной надо, вот и попер раскручивать скифскую тему, раскручивать, наворачивать…

А кто сказал, что женщины и мысли вместе не приходят?.. Хотя, если честно, это была не мысль. Это было нечто другое… Наверное, потому и столь живучее. Мысли так не задевают и так глубоко не западают, как вот такое… не от ума…

— А какая у нас политическая программа? — спросил Матросов угрюмо. — Нет, с идеей Великой Скифии все понятно. И с превращением этого тупого русского скота в гордый народ скифов! Но… политическая программа, которую нужно заявить именно для выборов?

Крылов попробовал отшутиться:

— Как и водится у всех гадких тоталитарных режимов, мы, едва придя к власти, тут же разделаемся со своими основными политическими оппонентами. То есть с дебилами!

Черный Принц уже видел, что Крылов сдался, не стал дожимать, дозреет сам, поддержал шуточку:

— Не слушая воплей гнилого Запада о нарушении демократии.

А Тор добавил:

— Да попросту пустим дебилов под нож.

Klm вскинулся:

— Но как же… Без суда? Но слеза невинного ребенка… Мы должны все тщательно просчитать, чтобы ни один невинный не пострадал…

Тор заявил с самыми честными глазами:

— А они все виновные.

Klm отшатнулся:

— Чем? Тем, что дебилы? Так ты и негров запишешь в неполноценные! Да, среди них нет ни одного математика или изобретателя, только спортсмены да музыканты… а потом предложишь истребить цыган, евреев…

Тор удивился, даже обрадовался:

— А что, жиды тоже дебилы?.. Молодец, Klm, от тебя не ожидал. Слышь, Нежить, тут Klm тебя дебилом считает. И под нож тебя, грит. Ну, вы разбирайтесь, а я пошел вслед за внутренним голосом.

В тот же день Черный Принц и Тор создали и возглавили инициативную группу, собрали все необходимые документы, а к вечеру успели подать в Центризбирком.

Крылов каждый день бывал в Думе. Его, как и двух других депутатов от скифов — Черного Принца и Тимонофа, не приняли ни в один из комитетов, а вся их роль сводилась к тому, что голосовали за наименее глупое из всего, что предлагалось. Мысль о президентстве старался гнать, но она возвращалась снова и снова.

Дурь какая. Его в президенты! Конечно, уже депутат, потерся в коридорах власти о стены, даже успел кого-то лягнуть, кого-то куснул, иных боднул по разу, кого-то поддержал, но для выдвижения главное… что только ему исполнилось тридцать четыре года, а к моменту выборов вообще-то будет тридцать пять!