Скифы в остроконечных шапках

То, что недавно было городом, превратилось в огненный столб. Пламя рвалось к ночному небу. Красные языки слизывали черноту, рассыпая тысячи искр. А на самом верху огненного столба плясала, и веселилась злобно, и прыгала по остриям метавшихся языков огромная багря-но-золотая пантера.

Дарий прикрыл ладонью глаза, чтобы избавиться от наваждения. Пантера преследовала его, словно злой рок.

В течение нескольких дней продвигались вслепую. Скифы не показывались. Высланные вперёд разведчики не возвращались. Зато явился пастух, отправленный к Идан-фирсу. Его-то никто не ждал.

— Кругом ни людей, ни дорог! Как тебе удалось разыскать моё войско? — воскликнул Дарий, когда невр предстал перед ним.

— Ветер разносит вести. Откуда гарь принесёт, откуда овечий дух, откуда — конский. Где гарь — там войну ищи.

— Царя Иданфирса тем же путём нашёл?

— Иданфирса чего искать? Его место известное.

— Где он? Скорей говори, пастух!

— Царь Савлий в последнее кочеванье отправился. Где ещё Иданфирсу быть, если не рядом с отцом? Сын отца до самой могилы сопроводить обязан, иначе нельзя. Л Иданфирс сын жалостливый, — растроганно сказал пастух, — от жалости к отцу он и сам поседел. Со спины поглядеть — широкий и крепкий, а с лица — как есть, старый дед.

— Не пойму, о чём ты толкуешь. Передал ли мои слова?

— Передал, великий царь, все твои слова передал.

— Что Иданфирс ответил?

— В обмен на твои слова царь Иданфирс прислал тебе много других. — Пастух закрыл глаза и заговорил медленно, подражая чужому голосу: — «Моё положение таково, царь Дарий! Я и прежде никогда не бежал из-за страха перед кем-либо и теперь убегаю не от тебя, а поступаю так же, как обычно в мирное время. Если вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет. Но до тех пор, пока нам не заблагорассудится, мы не вступим в бой с вами. Это я сказал о сражении. Владыками же моими я признаю только Папая и Табити. Тебе же вместо даров — земли и воды — я пошлю другие дары, которые ты заслуживаешь. А за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты мне ещё дорого заплатишь!»[11]

Пастух перевёл дыхание, видно радуясь, что сбросил тяжкую ношу слов, которую нёс в своей памяти.

Брови Дария гневно сомкнулись.

— Скажи, пастух, — вмешался Отан, — где ты встретил царя Иданфирса и куда он держал путь?

Кто из живущих в степи, к какому бы племени ни принадлежал, выдаст тайну царских жилищ Вечности? Месть мёртвой руки страшнее всего другого.

— Там, — кивнул пастух на закат, хотя Савлия увозили на север и пастух это знал, сам оттуда только вернулся.

— Пастух! — взревел Дарий. — Мы видели Иданфирса там! — царь царей указал на восток.

— Так всё от того, великий царь, что Иданфирс по воле Папая может сразу во многих местах находиться. Степь это знает.

— Ветер разнёс?

— И ветер, и люди. — Пастух достал из дорожной сумки два кубка и протянул Дарию, ожидая награды.

— Дать что обещано! И чтобы духа вруна не было в лагере!

Глава XV Камень и щит

Дарий напрасно решил, что пастух его обманул. Пастух рассказал всё, как было. Одно утаил — направление, в котором двигался Савлий. Так про то говорить не следовало. Про мёртвых чем меньше болтаешь, тем спокойнее живёшь.

Оу! Хорошо провожали скифы царя. Вопли висели, как белый туман над болотом. Капли крови горели цветами в зелёной траве. Всадников и кибиток не счесть — по всей степи растянулись.

Пастух дождался, когда молодцы, сновавшие возле Савлия, ринулись в степь, и поравнял своего Булатку с важным всадником, крепко сидевшим на сером коне. Сперва пастух людей расспросил, какой из себя царь Иданфирс. «Роста не так, чтобы большого, — сказали ему, — из себя крепкий, плечи широкие, спина прямая». — «Молод ли?» — «Лет ему не считали, одно сказать можно — для воина в самый раз. Да тебе, невр, на что?» — «Поручение есть». — «Поезжай вперёд, сразу увидишь. Царь Иданфирс бок о бок с вороной упряжкой едет. Конь под ним серый в богатой сбруе — не ошибёшься».

Пастух так и сделал, всадника отыскал. Плечи у всадника были широкие, спина — не обхватишь. Борода и волосы оказались, правда, седыми, а в остальном — всё, как люди описывали.

— Дозволь слово молвить, царь Иданфирс, — сказал пастух.

— Говори, невр.

— Встретился я в степи с царём персов Дарием.

О том, что он стадо царю персов пригнал, пастух на всякий случай умолчал. Зачем без толку болтать?

— Так, встретились. Дальше что было?

— Дальше царь Дарий слова произнёс и велел их тебе отвезти как можно скорее, потом с твоими назад вернуться.

Пастух все слова передал. Ему слова для ответа вручили, и он поехал разыскивать персов. Вспоминая седую бороду и белые волосы, торчавшие из-под башлыка, он сокрушался: «Люди сказывали, воин в расцвете, а вышло, что старый дед».

Мог ли догадаться пришлый, чужого племени человек о том, что не каждому скифу было известно? Многие продолжали считать, что рядом с вороной четвёркой ехал царь Иданфирс. На самом деле это был его дядя по матери, родной брат старшей жены Савлия.