Скиталец

Теперь я понимал, как ощущали себя те редкие «телезвезды» моего мира, совесть у которых не полностью атрофировалась.

«Я к окошечку стою робко, Я прошу принять в заклад душу», — всплыли в памяти слова А. Макаревича.

Может кому-то покажется странным, но в хитросплетениях моих мыслей песни всегда играли не последнюю роль.

Составляющие их ассоциативные образы составляли как бы проторенную тропу… Но это уже совсем другой разговор, и я не буду утомлять им читателя.

* * *

Перекусить мы отправились, как вы можете догадаться, в то самое кафе. Не знаю, странно это или нет, но в этом мире оно тоже было писательским, и Алиса хорошо знала и его, и его хозяина.

Хозяин принял нас, как дорогих гостей, и даже сам присоединился к нам с обедом, угостив за счет заведения бутылкой хорошего вина. После обеда мы заказали кофе, потом еще и еще… И вот произошло то, что должно было рано или поздно произойти:

Алиса на какое-то время оставила нас, направившись в это самое заведение.

— Ну и как, нравится тебе наш мир? — спросил он без обиняков, когда Алиса оказалась вне зоны слышимости.

— Ну, как тебе сказать, мир, конечно отсталый, но бывает и хуже.

— Тот, из которого ты прибыл, был хуже?

— Ты имеешь в виду родной? Пожалуй, — я сделал паузу, обдумывая, — Да. Тогда мы выиграли войну, чтобы через пятьдесят лет отдать все задаром.

— Так всегда было с Россией. Выиграть, чтобы потом отдать задаром.

— Да, но не всегда. Я успел побывать и в мире, где мы до сих пор первая и лучшая держава, и в мире, где только что началось восстание. Не знаю, чем оно, правда, закончится… Но, знаешь, технически этот мир самый отсталый. Если бы я надолго остался здесь, я, как ученый, мог бы таких дел наворочать!

— Но судя по форме, ты здесь не совсем ученый, или, точнее, совсем не ученый.

Я хотел что-то возразить, но Алиса уже возвращалась, и мы сменили тему. Когда же она присела к столику, тайм-аут взял я.

Однако, когда я вышел из уборной, кафе было неузнаваемо. Если честно, кафе, как такового, не было совсем.

Холодный мир

* * *

Я выскочил из кафе и увидел, что город лежит в руинах. Старых руинах, уже успевших сгладится временем. Какая-то зловещая тишина висела в воздухе.

— Руки вверх! — услышал я за собой.

Подняв руки и повернувшись, я увидел человека со страшным выростом на голове, и, как мне показалось, трехчленной левой рукой, в которой он сжимал ржавый карабин.

_Конец

(2000)