Скиталец

Сэр Джайлз отмечал праздник на широкую ногу, все двенадцать дней. В Рождественский пост он в рот не брал мяса, что, впрочем, давалось ему без труда, ибо сквайр любил угрей и прочую рыбу, а уж в рыбе-то близ моря недостатка не было. Однако перед самым Рождеством он не вкушал ничего, кроме хлеба, готовясь к празднику. Двенадцать пустых ульев принесли в холл и украсили веточками плюща и падуба; на высокий стол водрузили и зажгли свечу, такую большую, чтобы ее хватило на весь пир, в очаг подложили огромное бревно, а всех соседей сэра Джайлза пригласили пить вино и эль и угощаться говядиной, олениной, гусятиной и соленой свининой. Вместительная круговая чаша, наполненная подогретым кларетом, гуляла по холлу, и сэр Джайлз, как он делал в каждую Рождественскую ночь, оплакивал свою покойную жену и, напившись, к тому времени, когда выгорели свечи, уже благополучно спал. На четвертую ночь Святок Томас и Робби присоединились к ряженым, которые, нарядившись привидениями, эльфами и дикарями, обходили приход, собирая пожертвования. Они добрались до самого Дорчестера, забрели на территорию двух соседних приходов, ввязались в драку с ряжеными из прихода Всех Святых и провели ночь в дорчестерской тюрьме. Вызволил друзей оттуда Джордж Адин, доставивший им прямо в темницу утренний кувшин с элем и свиной пудинг, каким славилась на всю округу его жена. На пир в Двенадцатую ночь подали кабана, которого лично заколол Робби, и после того, как угощение было съедено и гости, насытившиеся и полупьяные, валялись в холле на охапках сухого тростника, пошел снег. Томас стоял на пороге и смотрел, как в свете мерцающего факела кружатся хлопья.

– Не пора ли нам двигаться дальше? – неожиданно спросил подошедший к нему Робби.

– Дальше?

– Ну да, у нас же вроде бы есть дело.

Томас понимал, что друг прав, но ему так хотелось остаться.

– А мне казалось, что тебе тут нравится.

– Это верно, – сказал Робби, – и сэр Джайлз проявляет куда большую щедрость, чем я того заслуживаю.

– И что же?

– Все дело в Мэри, – пробормотал Робби и, в явном смущении, осекся.

– Беременна, что ли? – высказал догадку Томас.

Робби перекрестился:

– Похоже на то.

Хуктон уставился на снег.

– Если ты дашь ей достаточно денег на приданое, – сказал он, – Мэри будет вполне довольна.

– У меня осталось только три фунта, – ответил Робби. Дядя, сэр Уильям, дал ему кошелек с деньгами, которых предположительно должно было хватить на год.

– Думаю, вполне достаточно, – сказал Томас.

Разыгралась вьюга.

– Но тогда я останусь ни с чем! – возразил шотландец.

– Об этом тебе следовало подумать раньше, чем ты вспахивал поле, – назидательно заметил Томас, припомнив, как он сам здесь же, в Хуктоне, оказался из-за одной красотки в таком же затруднительном положении.

Он повернулся спиной к холлу, где арфист и флейтист развлекали выпивох музыкой.

– Нам нужно уходить, – сказал он, – только я не знаю куда.

– Ты говорил, что хочешь отправиться в Кале?

Томас пожал плечами:

– Ты думаешь, де Тайллебур будет искать нас и там?

– Я думаю, – сказал Робби, – что стоит только ему прознать, что у тебя есть эта книжица, и он последует за тобой хоть в самый ад.

Томас понимал, что друг прав, хотя книга, как оказалось, не стала особым подспорьем в поисках. Во всяком случае, о том, что отец Ральф владел Граалем, в ней напрямую не говорилось, и вразумительных указаний на то, где его искать, там не содержалось. Искать, конечно, Томас с Робби искали, да еще как! Они облазили все пещеры в прибрежных утесах, где нашли уйму сплавного леса, ракушек и водорослей. Но ничего даже отдаленно похожего на зарытую в гальку золотую чашу не обнаружилось.

– Так куда же нам идти? Где искать?

Отправившись в Кале, Томас получал возможность поступить на военную службу, однако он не был уверен, что де Тайллебур сможет отыскать его среди множества английских воинов. Подумывал он и о плавании в Бретань, причем отдавал себе отчет в том, что в Ла-Рош-Дерьен его влекут вовсе не Грааль или необходимость столкнуться с де Тайллебуром, но мысль о том, что Жанетта Шенье, возможно, вернулась домой. Он часто думал о ней – о ее черных волосах, о неукротимом дерзком нраве – и при этом всякий раз мучился чувством вины перед покойной Элеонорой.

 * * *

Снег продержался недолго. Он растаял, а с запада принесло тучи, и зарядил сильный дождь. На прибрежных камнях в Чесиле потерпел крушение большой английский корабль, и Томас с Робби, взяв у сэра Джайлза подводу, отправились на побережье и доставили в Мэпперли шесть больших тюков с шерстью; таким образом, сэр Джайлз за один день обеспечил себя на год вперед.

А на следующий день в Дорчестер явился французский священник.

 * * *

Эту новость принес Джордж Адин.