Скиталец. Страшные сказки

– Его дочь. Она умерла от оспы больше десяти лет назад. Медис не смог смириться с утратой и верит, что она всё ещё жива.

– И вы этому способствуете? – Морен был в ужасе и не скрывал этого. – На пиру никто и рта не открыл.

– А что нам остаётся? – повторял, как заклинание, Бранимир. – Он ведь царь, с царём спорить бесполезно! С Медисом уж точно. Он ведь ослеп не сразу и, когда умерла Мальва, ещё видел, пускай и совсем плохо. В первые дни, когда ему только сообщили о смерти дочери, он не находил себе места от горя. Показывал то на одну, то на другую служанку и кричал: «Но Мальва вот она, она жива! Зачем вы обманываете меня?». Это было невыносимо… Всем стало легче, когда он успокоился. И никто не посмел ему возразить, когда однажды утром, спустя несколько месяцев, он вдруг приказал выделить за столом два места, которые обязаны были оставаться пустыми. Слуги пожалели его…

– И для кого же предназначено второе место?

– Для Оксаны. Его жены. Царевна умерла парой месяцев ранее. Болезнь сначала скосила её. Мальва всё рвалась то навещать, то ухаживать за ней, хотя её и отгоняли от постели матери. Печальная участь… Мальве тогда и пятнадцати не было.

Морен всё больше и больше понимал, что ему здесь не место. Трагедия этой семьи не имела ничего общего с ним и его работой, а чудовища, что жили во дворце, не имели никакого отношения к проклятым.

– Я ничем не могу вам помочь, – сказал он наконец. – С вашего позволения, я бы хотел уехать.

– Нет, – жёстко ответил Бранимир. – Я не позволяю. Царь разрешил вам пробыть здесь три дня. Вот и оставайтесь на три дня. Может быть, даже если ничего не найдёте, то хотя бы переубедите Медис в некоторых его… идеях.

– Хорошо. В конце концов, это ваши деньги.

Их разговор на том закончился, а наутро Морен сообщил царю, что не желает мешать или вызывать недовольство дворян своим присутствием. Поэтому вместо того, чтобы следовать за монархом попятам, он предпочёл бы осмотреть дворец, послушать разговоры и понаблюдать за придворными издалека. Медис одобрил его решение и предоставил самому себе, позволив ходить, где он пожелает.

Поначалу Морен не видел смысла скрываться и в открытую расхаживал по коридорам да заглядывал в наполненные голосами залы. Но завидев его, люди тут же замолкали. Прислуга убегала, потупив взгляд, а дворяне, считая себя более важными, демонстративно задирали носы и молчаливо ожидали, когда он сам прочтёт не озвученный намёк и удалится. Поняв, какое впечатление производит и какую реакцию вызывает, Морен начал прятаться от чужих глаз. Привыкнув к лесам, где любой шорох листвы может привлечь внимание хищника, он без труда ступал по коврам и каменным полам, не издавая и звука, теряясь в тени колон и гобеленов. Лишь время от времени приходилось извиняться перед служанками, что пугались до полусмерти, наткнувшись на него за очередным углом.