Скитальцы

Люинь было всего восемь лет, когда погибли ее мать и отец. В то время она многого не понимала, а может быть, понимала тогда, а потом забыла. На Земле было время, когда она намеренно пробовала отрешиться от собственного прошлого. И, к несчастью, когда дверь так долго остается закрытой, ее невозможно снова открыть. Чтобы стать сильнее, Люинь отрезала себя от воспоминаний. И теперь, после того, как она так долго старалась быть сильной, у нее уже не было ключа, чтобы вернуться обратно.

Кабинет выглядел в точности так, как пять лет назад – а значит, и так, как десять лет назад, когда родители Люинь погибли. Здесь ее отец читал и писал, а мать работала над скульптурами, здесь они говорили о политике со своими друзьями. На столе всё еще стоял чайный сервиз с маленькими ложечками и блюдцами, как будто гости только что вышли ненадолго и вот-вот вернутся. На полке были разложены инструменты матери, на подставке стояла незаконченная скульптура.

За всем, что тут находилось, аккуратно ухаживали. Но уж слишком образцовый порядок царил здесь. Подоконник и углы оконных рам были столь безупречно чистыми, что сразу становилось ясно, что здесь уже давно никто не живет.

Книжные полки в кабинете были сделаны по проекту отца Люинь. Все вместе они казались архитектурным чудом: высокие и приземистые, горизонтальные и вертикальные, стойки и поперечины отходили вверх и в стороны от замерших в воздухе слов, и всё это напоминало выдуманный замок. Сейчас книжные полки были погружены в вечернюю тень. Казалось, вся комната смотрит в прошлое. Люди ушли, а воспоминания остались.

Люинь помнила, что жизнь ее родителей всегда была связана с искусством. Она уже не могла вспомнить подробности, но в ней сохранилось ощущение искусства, соединенного с жизнью, с обсуждениями и разговорами.

Она медленно шла вдоль стен, что-то брала с полок, рассматривала и возвращала на место. Она пыталась представить себе, как это было, когда все эти книги и предметы держали в руках ее родители.

На маленьком столике в углу она увидела раскрытый на странице с фотографией альбом, стоящий вертикально. На снимке ее родители были запечатлены вдвоем.

Люинь взяла мемориальный альбом и стала его листать. Она увидела фотографии из детства своих отца и матери. Их школьные награды, они вдвоем, заснятые во время танца, записи о достижениях в науке и искусстве. Они были талантливыми юношей и девушкой. Отец сочинил историческую драму, сам ее поставил и сыграл в ней главную роль. На снимках были запечатлены сложные световые проекции на сцене небольшого общественного театра, отец Люинь в роли героя, которого вот-вот должны были казнить за его убеждения. Он с решительным выражением лица стоял перед другими подростками. Мать Люинь всегда любила живопись и скульптуру. Один из ее ранних рисунков, победивший в конкурсе, до сих пор демонстрировался в общественном музее. Родители Люинь решили работать в инженерной мастерской, но любовь к искусству они пронесли через всю жизнь.

Разглядывая фотографии, Люинь вспомнила, что в детстве больше всего на свете любила находиться здесь, с мамой, когда та создавала свои скульптуры.

Она представила маму, стоящую рядом с одним из стеллажей. Ее длинные волосы были заплетены в косу и уложены венком вокруг макушки. Мама пристально смотрела на Люинь, ее взгляд был полон любви. Она вернулась к подставке, на которой лежал ком глины. Ее руки растягивали и мяли глину, скульптурный нож отсекал лишнее, и постепенно проступал силуэт. Люинь увидела себя, сидящую на стуле, с волосами, схваченными обручем, с куклой на руках. Она с любопытством смотрела на мать, зараженная ее страстью к творчеству.

И тут она увидела отца. Он был неподалеку. Стоял, облокотившись об одну из книжных полок. На нем был коричневый костюм и шерстяной жилет. Одну ногу отец поставил на стул. В правой руке он держал ручку и, водя ей в воздухе, что-то вычерчивал. Судя по взгляду, он был очень сосредоточен. Он словно бы рассказывал слушателям о каком-то периоде в истории. Слушатели, другие мужчины и женщины, ровесники родителей Люинь, говорили об истории и искусстве и обсуждали разные идеи. Люинь не понимала всего, о чем они говорят, но слушать их разговоры ей очень нравилось.

Эти видения всколыхнули ее память. Мало-помалу прошлое, запечатанное в ее сознании, начало просачиваться наружу и заполнять окутанную сумерками комнату. И Люинь поняла, что на самом деле она ничего не забыла. Просто она долго не думала о родителях.

На следующей странице мемориального альбома Люинь прочла вот что: «С этого дня Адель официально стала человеком без мастерской».