Скитальцы Гора (ЛП)

— Нет, — успокоил её я. — Об этом знаю только я. Для всех остальных, он считает тебя немой ренсоводкой. И он не собирается поднимать этот вопрос.

— Но почему? — удивилась она.

— Уверен, у него есть на то свои собственные причины, — сказал я. — Кроме того, Ты не его, чтобы он мог претендовать на что-либо.

— Чья же я тогда? — поинтересовалась Ина.

— Моя, — ответил я.

— Ваша? — переспросила она.

— Да. — Ты являешься моей пленницей.

— Получается, что эти отношения, — заметила женщина, с любопытством глядя на меня, — ужасно серьёзны.

— В среде воинов и мужчин чести — да, — заверил её я.

— Значит, я действительно ваша, и Вы можете сделать со мной всё, что вам понравится, — наконец, поняла она. — Но кроме вас никто.

— В данной ситуации, как по закону, так и по факту, — признал я, но заметив её облегчённый вздох, поспешил предупредить: — Но, на твоём месте, лично я соблюдал бы осторожность. Не хотелось бы, чтобы один из присутствующих здесь его мужчин, в отместку за товарищей перерезал бы тебе горло.

Ина понимающе кивнула.

— Итак, кто Ты? — спросил я.

— Немая девка ренсоводка, — шёпотом ответила она.

— И превосходная шлюха общего пользования, — улыбнулся я.

— Увы, мой статус уже не столь высок, как у простой шлюхи, которую может использовать любой, — прошептала женщина. — Я — всего лишь рабыня.

Леди Ина — рабыня.

— Ты — свободная женщина, — напомнил я.

— Пусть так, только используйте меня, — попросила она, — без оглядки на это.

— Леди Ина, свободная женщина, просит использовать её? — уточнил я.

— Да, — ответила она, — Леди Ина, свободная женщина, просит использовать её, и сделать это так, как если бы она на самом деле была рабыней.

Откинув в сторону переднюю рабскую полосу, под её стоны и стенания, я выполнил её просьбу. Её реакция, даже притом, что она всё ещё оставалась свободной женщиной, позволяла предположить, что со временем она могла бы превратиться в превосходную и даже в великолепную рабыню.

Один раз, в промежутке между использованиями своей пленницы, я оглянулся назад и посмотрел на Лабения. Тот сидел, поставив на колени перед собой миску воды, и размешивал в ней соль, зачем-то превращая её в морскую воду. Потом он погрузил руки в полученный раствор. Две из принесённых ему веток уже были ошкурены. Признаться меня печалило, что такой сильный человек лишился разума.

Ина смотрела на меня с благодарностью и любопытством.

— Ты должна отдохнуть, — сказал я своей пленнице.

Само собой, отдохнуть следовало и мне самому, всё же впереди нас ожидал тяжёлый ночной переход, во время которого следовало быть внимательным и постоянно быть настороже.

— Когда мы выходим? — шёпотом спросила Ина.

— Через несколько анов, — ответил я. — Тебя я разбужу незадолго до выхода, чтобы успеть нанести пятна болотной грязи на твои лицо и тело.

Поймав удивлённый взгляд женщина, я объяснил:

— Это для маскировки.

— Вы можете делать с ними всё, что Вы пожелаете, — заверила меня Ина, — ведь это лицо и тело рабыни.

Затем я повернул пленницу на бок, скрестил её лодыжки и, подтянув их к запястьям, привязал свободным концом верёвки к последним.

В её отчаянном взгляде, обращённом ко мне, я снова прочитал необоримое желание говорить. Пришлось снова сгибаться над ней.

— Рабские полосы! — прошептала она.

— Уверен, что если Ты постараешься немного, — усмехнулся я, — Ты найдёшь способ поправить их.

Женщина лишь укоризненно взглянула на меня через левое плечо. Я же обратил внимание на то, чем занимался Лабений. Офицер уже вытащил руки из приготовленного им рассола и занимался обдиранием коры со следующей ветки.

Недоумённо пожав плечами, я оглянулся на Ину и увидел, что она, наконец-то, решив вставшую перед ней задачу, с трудом смогла встать на колени. Уже через мгновение обе полосы сами заняли приличное для них положение. Женщине осталось только прижать их ногами и снова завалиться на песок, что она и сделала. Передняя полоса теперь оказалась на нужном месте, между её поднятыми вверх коленями. Снова наградив меня укоризненным взглядом, пленница закрыла глаза. Интересно, она что, решила, что я должен был помочь ей в этом? В конце концов, сделать это потребовал не я, а её собственная скромность. К тому же, ни один нормальный мужчина не захочет создавать столь неудобный для себя прецедент, потом ведь придётся каждый раз оказывать ей помощь в подобных мелочах. Конечно, можно разок поправить на девушке рабские полосы, если Вы готовитесь продемонстрировать свою собственность друзьям или кому-либо ещё, но постоянно же.