Скитальцы во тьме

Я не сразу же решаюсь выйти в коридор. Пару минут прислушиваюсь к каждому шороху. Мне остается только один выход из этой гребаной ситуации. Я должен попасть на капитанский мостик, и оттуда послать сигнал бедствия. Ни медля ни секунды, собираю последние силы в кулак, и выглядываю наружу.

Смотрю по сторонам. Никого.

Я срываюсь к мостику с бешеной скоростью. Пробегаю пару метров, и с удивлением осознаю, что меня никто не преследует. Подбегаю к лифту. Разумеется, не работает. Мне же лучше. Я мчусь к лестнице, и через полминуты оказываюсь на втором уровне.

В конце коридора уже показывается спасительная дверь, как вдруг все зримое пространство сотрясается от ужасающего топота.

«БОЖЕ, КОГДА ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ?»

Я никак не могу понять, откуда конкретно исходит этот кошмарный звук. Кажется, что он исходит сразу отовсюду. Еще никогда в жизни я не бегал так быстро. Ощущаю, что тварь уже настигает меня, но я успеваю. Прислоняю ключ-карту к терминалу. Он с писком открывается, и я влетаю в каюту.

Без малейших промедлений, решаюсь на самые крайние меры. Если все остальные члены экипажа погибли, то уже не имеет значения, что случится со мной. Я не смогу добраться до спасательной капсулы, но могу выслать на Эбиториус образец этой смердящей жидкости. Ввожу код на терминале. Экстренный код, запирающий дверь изнутри и снаружи. Теперь я не смогу открыть ее даже своим ключом. Но что более важно, ни разрыв гранаты, ни танковый выстрел не смогут пробить дверь из периолита.

Сокрушительный топот становится все отчетливее. Подбежав к приборной панели, я вскрикиваю, и ударяю по ней кулаком. Все оборудование вышло из строя.

«НУ А ТЕПЕРЬ-ТО ЧТО?»

Я не могу ни отправить сообщение о помощи, ни выслать капсулу. Перевожу взгляд к углу комнаты. Меня охватывает полное отчаяние.

Я сам загнал себя в ловушку. Эта мразь позволила мне добежать сюда. Она хотела этого. Я оказался в помещении, единственным выходом из которого была вентиляция. Меня захлестывает волна почти безумного, непе­ре­даваемого страха.

Тварь уже двигается ко мне по вентиляционной трубе. Шум усиливается. Оно приближается.

Я безнадежно отбрасываю шокер в сторону, и забиваюсь в угол комнаты. По моим щекам текут слезы. Топот уже совсем близко. Мерзкое тошнотворное зловоние заполняет все помещение. Остатки завтрака подступают к горлу. Мой язык пропитался этим омерзительным привкусом горечи.

Подняв голову, я различаю силуэт в вентиляционной шахте. Человеческий силуэт. Я не имею ни малейшего представления, как он смог так ловко и молниеносно передвигаться по вентиляции.

Это человек (УВЕРЕН?) моего роста и телосложения, и когда он вышел из тени, я понял, что это... это был я. На меня уставились свирепые нечеловеческие глаза.

– Что…что… ты такое?..

Двойник расплылся в жуткой отвратительной улыбке, после чего осклабил огромные звериные клыки.

Оно залилось чудовищным, демоническим смехом, и бросило мне в ноги бластер. Бластер Арлина Престера. Ни секунды не раздумывая, я вцепляюсь в него и спускаю курок. Двойной выстрел поражает грудь этой мрази.

Но тварь даже не пошатнулась. Я почувствовал жгучую боль в груди. Оно подходит ко мне ближе, выдавливая из себя звериный оскал.

Опустив взгляд, я все понял. О да, я смог попасть в двойника. Убив, при этом только самого себя.

Человек

I

Конец света наступил настолько стремительно и неожиданно, что в первые минуты катастрофы никто из нас не осознавал, что происходит вокруг. Словно по щелчку пальца цивилизованный мир канул в лету. Человек двадцать первого века за один короткий миг вернулся к средневековому укладу жизни.

Первые признаки надвигающегося бедствия я услышал по радио, возвращаясь домой с ночной смены. Какой-то безумный ученый-ядерщик на местной радиостанции призывал жителей прятаться в подземные бункеры или уезжать как можно дальше, например, в Антарктиду. Тогда я не придал этому особого значения. Сообщениями о приближающемся конце света пугали население слишком часто, чтобы этому можно было бы поверить всерьез. Да… Именно в этом и есть вся человеческая сущность. Наша собственная беспечность и легкомыслие привели к вымиранию. Ни инопланетное вторжение, ни падение огромного метеорита не оказались для нас столь же губительными, насколько вред, причиненный самими людьми.

И вот теперь, каждый раз, пытаясь заснуть, мне снится один и тот же сон. Раз за разом я переживаю день перед концом света. День, в который я видел живого человека в последний раз.

II

Жаркое июльское воскресенье началось с блинчиков с малиновым джемом и предложением жены провести выходной в парке. Флора всегда отличалась своей неиссякаемой тягой к жизни. Она никогда не могла усидеть дома больше двух дней.