Позвольте, отчего жсмеетесь вы — так тонко и безмолвно?Или мое невежество…ПРОЕЗЖИЙ: Да полно!Смешит меня таинственная ложьмоих же чувств: душа как бы объятаповерием, что это все когда-тоуж было раз: вопрос внезапный ваши мой ответ; мерцанье медных чашна полке той; худые ваши плечии лоск на лбу высоком, за окном —зеркальный мрак; мечтательные свечии крест теней на столике резном;блестящие дубовые листочкина ручках кресла выпуклых и точкиогнистые, дрожащие в глазахзнакомых мне…РАЗБОЙНИК: Пустое… Лучше мне быпорассказали вы, — в каких моряхмаячили, ночное меря небо?Что видели? Где сердце и следыупорных ног оставили, давно лискитаетесь?ПРОЕЗЖИЙ: Да что ж; по божьей воле,семнадцать лет… Эй, друг, дай мне воды,во мне горит твое сухое тесто.КОЛВИЛ:(не оглядываясь, из другого конца комнаты)
Воды? Воды? Вот чудо-то… Сейчас.РАЗБОЙНИК:Семнадцать лет! Успела бы невестаза это время вырасти для васна родине… Но, верно, вы женаты?ПРОЕЗЖИЙ:Нет. Я оставил в Старфильде родномлишь мать, отца и братьев двух…КОЛВИЛ:(приносит и ставит воду перед Разбойником)
Виномвы лучше бы запили…РАЗБОЙНИК: Шут пузатый!Куда ж ты прешь? Куда ж ты ставишь, пес?Не я просил, — а дурень мне принес!Ведь я не роза и не рыба… Что жеты смотришь так?КОЛВИЛ: Но ваши голосатак жутко, так причудливо похожи!ПРОЕЗЖИЙ:Похожи?..КОЛВИЛ: Да: как морось и роса,Заря и зарево, слепая злобаи слепота любви; и хриплы оба:один — от бочек выпитых, другой —простите мне, о гость мой дорогой, —от тайной грусти позднего возврата…РАЗБОЙНИК:(обращаясь к Проезжему)
Как звать тебя?ПРОЕЗЖИЙ: Мне, право, странно…РАЗБОЙНИК: Нет,ответь!..ПРОЕЗЖИЙ: Извольте: Эрик Фаэрнэт.РАЗБОЙНИК:Ты, Эрик, ты? Не помнишь, что ли, брата?Роберта?ЭРИК:Господи, не может быть!..РОБЕРТ:Не может быть? Пустое восклицанье!..ЭРИК:О, милый брат, меня воспоминаньезастывшее заставило забыть,что должен был твой облик измениться…Скорей скажи мне: все ли живы?РОБЕРТ: Все…ЭРИК: