Скитания Анны Одинцовой

Анна Одинцова довольно хорошо знала астрономию в пределах школьного курса. Но даже и предположить не могла, как хорошо ориентировался в звездном небе Ринто!

— Поначалу могут показаться невозможными путешествия среди множества светил и знание их собственных движений, — продолжал Ринто. — Между тем, нет ничего проще. Посмотри в Зенит. Видишь не очень большую, но ясно различимую звезду? Это главная звезда нашего неба, и называется она — Унпэнэр[52]. И это впрямь Унпын, Неподвижное место, обозначенное этой звездой. Вокруг него и движется все множество звезд. Представь себе, что на просторе ровной, заснеженной тундры мы воткнули высокий деревянный столб и привязали к нему Главного оленя. Относительно него и движутся все остальные олени — звезды и небожители. Другие важные звезды — это Левытти, Головы.

Анна легко узнала Арктур и Вегу, которые, соответственно, и именовались по-чукотски: Первая Голова и Вторая Голова. Плеяды назывались Группой Ожидающих Девушек. Их было шестеро. Они ждали мужей. В свое время к ним сватался Рультэннин — Горбатый, образованный частью светил созвездия Орион, но отвергнутый за якобы слишком большой член. Неподалеку располагалось созвездие, являющееся медным копьем Рультэннина. Далее находился Ездок на нарте, запряженной двумя оленями. От охотников убегали два лося — Кастор и Поллукс, плыла нерпа, с вытянутой головой и двумя ластами, к Песчаной реке — Млечному пути. В середине Песчаной реки в созвездии Кассиопеи стояли пять Оленей-Быков.

Всматриваясь в звездное небо, Анна вдруг в какое-то мгновение почувствовала, как изменилась сияющая над головой картина, населившись знакомыми образами обыденной тундровой жизни.

Мир оказывался таким простым и понятным, и жизнь продолжалась во все направления, заполняя все видимое и даже воображаемое пространство. В небе нашлось место для ушедших из земной жизни. В пространственном представлении чукчей Мир демонов располагался ниже земной поверхности, как бы в подземелье. Но, как объяснял Ринто, это не буквально пространство, находящееся под земной твердью, а иной, темный мир, лишенный не только солнечного, но и лунного света. Это мир зла, бедствий, всяких напастей, и человек должен всегда быть начеку — либо уметь предотвращать действие демонов, либо знать, как умилостивить их, принося им жертвы или увещевая их Священным Словом.

Первый урок чукотской астрономии длился несколько часов, и, хотя оба были соответствующим образом одеты, Анна первой почувствовала, как немеют пальцы ног. Ринто заметил это, улыбнулся и признался:

— Я тоже замерз. Продолжим знакомство с небесным миром в следующую ночь.

Прежде чем войти в ярангу, Анна показала на сияющую Венеру и спросила:

— У нее есть свое имя?

— Ее зовут Нарядная, — ответил Ринто. — Она часто меняет свой цвет, как бы переливается, словно меняет свои яркие одежды, отсюда и название.

Жизнь звезд не очень-то и отличалась от жизни окружающего мира на земле. Здесь и мыши-лемминги, и песцы, и медведи, куропатки, росомахи, морские животные, начиная от тюленей и кончая китами, в своей повседневной жизни вели себя, как люди. Даже жилища их почти повторяли своим строением и назначением помещений человеческую ярангу. Поэтому и мышей, и медведей в обиходе уважительно называли — народом. В волшебных сказках, в сказаниях о прошлой жизни, которые являлись как бы устными летописями, мыши, медведи, киты, моржи легко превращались в людей, говорили на человеческом наречии, и их действия, поступки носили вполне человеческий характер. Для чукотского слушателя выражение «мышь надела меховую шапку, взяла посох» не содержало ничего сверхъестественного, нелогичного, точно так же, если у какой-нибудь птицы меховые торбаза оказывались рваными.

Звездные уроки продолжались несколько ночей.

Лежащие под толщей снегов реки и озера оставались неизвестными новым пришельцам, и Ринто сокрушался:

— Незнакомая земля таит много неожиданностей и опасностей. Если бы я знал имена их хозяев…

— Разве они кому-то принадлежат? — удивилась Анна.

— Каждое примечательное место имеет своего хозяина-кэлы, — пояснил Ринто. — Вся окружающая земля поделена между ними. Но когда я приношу жертву невидимому хозяину здешних моховых пастбищ, я не уверен, что обращаюсь по правильному адресу. Может, своим обращением я задеваю достоинство другого кэлы. Там, в Уэленской тундре, я был с ними знаком и разговаривал как с хорошими давними друзьями. Конечно, среди них бывают и капризные, и неприятные, но ладить с ними можно.

— А как они выглядят? — осторожно спросила Анна.

— Это такой народ, что они могут принимать любой облик. Чаше всего внешним видом они походят на какое-нибудь обычное в этих местах животное. Знаешь, около Уэлена я сразу узнавал, кто там бежит: обычный песец или же хозяин реки Тэювээм. Или вот есть озеро Элелылы. Тамошний хозяин любит принимать облик ворона. Но я легко выделяю его среди других ворон, гнездящихся на берегу этого озера.