Скитники

Наводнение унесло баню, но больше всего огорчило то, что смыло часть пашни с уже налившимися колосьями ржи. Однако эти потери, в сравнении с последовавшими через два года событиями, показались пустячными…

Налетела беда на скит нежданно-негаданно. Удалой люд разведал в окрестных горах на галечных косах студеных речушек богатые россыпи золота, и тихий, благодатный край в однолетье охватила золотая лихорадка*.

Потянулся сюда разношерстный лихой люд. Кто мыть золото, кто скупать, кто, собравшись в ватаги, грабить и тех и других. По ручьям росли, как грибы после дождя, стихийные поселения. Следом для проведения описи и сбора налогов пришли и государевы чины. Неспокойно стало в дремавшей прежде округе.

Добрались казаки в начале апреля, по прелому снегу перед Пасхой и до скита.

- Отворяй ворота, ревизия, по приказу генерал-губернатора, - зычно проревел подъехавший на санях в новехоньком мундире, перетянутом скрипучими ремнями, молодой есаул.

За ограду вышли Маркел, Никодим и трое из братии.

- Ты уж прости, чуж-человек. К нам в скит не можно. Мы с миром дел не имеем. Над нами одна власть - Божья! - степенно и твердо заявил Маркел.

- Я тебе покажу, чертова образина, “не можно”! - заорал разъярившийся чин и приставил остро заточенную саблю к шее ослушника. - Бунтовать вздумал? Прочь с дороги! На каторгу захотел?

Стоявший сбоку Колода, детина медвежьей силы, не стерпев прилюдного оскорбления наставника, так хватил увесистым кулаком обидчика по голове, что свернул тому шею. Есаул рухнул на снег замертво. Перепуганные казаки подхватили тело начальника и повернули обратно.

- Еще пожалеете, двоеперстцы треклятые, отродье недобитое, - прокричал один из них, удаляясь.

Маркел, осознав весь ужас и нелепость происшедшего, наградил Колоду полновесным подзатыльником. Верзила воспринял внушение как должное, не посмев даже рта открыть.

Никто не заметил, как во время этой стычки с дальних грузовых саней скатился на снег и заполз под разлапистую ель связанный мужик. Когда ржание коней и гиканье казаков стихли, беглец несмело подал голос:

- Эй! Почтенные!

Все еще топтавшиеся у ворот скитники невольно вздрогнули:

- Спаси Исусе и помилуй! Кто здесь? - прогудел Колода.

- Лешак я - казачий пленник. Развяжите, благодетели!

Колода с Никодимом опасливо приблизились и, перекрестившись, сняли путы с рук лежащего.

Со снега поднялся крепкотелый, простоватый с виду мужик, в вонючем коричневом зипуне, в грязных чунях и онучах**. Весь квадратный с короткими, словно обрубленными, руками, с торчащими, черными от въевшейся грязи пальцами. На загорелый лоб из-под плотно надетой шапки выбивались немытые вихры густых темно-рыжих волос. Взъерошенная бородища, медно поблескивая в лучах заходящего солнца, укрывала широкую грудь. Из-под мохнатых бровей хитровато бурили скитников прищуренные глазенки. Судя по повадкам, человек бывалый и ухватистый.

- Воистину лешак! Кто таков и откель будешь?

- Вольный я человек, без роду и племени. В старателях счастья пытаю.

- И давно промышляешь?

- Да где уж - мне от роду-то всего двадцать три.

Мужики удивленно переглянулись: на вид бродяге было за тридцать.

- За что ж повязали?

- Да золотишка чуток намыл. Хозяин питейного заведения прознал про то, не погнушался, пройдоха, и по бражному делу обобрал, а утром, шельма, сам же и указал на меня, яко на беглого колодника с Ангары реки, холера ему в дышло. Правды-то в этих чащобах не сыщешь - поди дятлу жалуйся. Но Господь милостив - вас, спасителей, послал. Благодарствую вам, люди добрые! - Лешак отвесил обступившей его братии низкий земной поклон, - А есаула ты, дядя, крепко огрел! Силен! - уважительно добавил он, обращаясь к Колоде, - Только вот что я скажу: теперича оне от вас не отвяжутся. Одно слово - бунт! Как пить дать вышлют карательную команду. Иха власть велика! Надоть уходить вам отсель, покуда не поздно. Иначе не миновать смертной казни зачинщикам, да и остальных в кандалы и на каторгу. А скит в разор пустят.

- Спору нет, грех свершен великий, да ведь ненароком, не по злому умыслу - не впускать же шепотников в скит. Молитвами и покаянием искупим его. А казаки вряд ли скоро явятся: через пять-шесть дней пути не станет - распутица, до уезда же только в один конец неделя ходу. Но что верно, то верно: оставаться нам здесь не след - житья проклятые кукишники теперь тем паче не дадут, - рассудил Маркел.

После совета на сходе решено было по речке выйти на Лену и там, забравшись подальше, искать своих.

По распоряжению наставника братия не мешкая отправилась готовить лес для лодок. Никодим, выбирая подходящие для роспуска на доски деревья, заметил Лешака, кружившего неподалеку.