Склеп Хаоса

– Фи, как невежливо, – обиделся Деррик. Наблюдавший за перепалкой госпожи и слуги Конан беззвучно рассмеялся. – Кто же, кроме меня, позаботится о твоей хрупкой нравственности и безопасности?

– Я отлично справлюсь сама, – заверила добровольного надзирателя Агнесса и обратилась к продавцу: – Я беру вот эту вещь. И вон ту тоже. И еще… да, еще вот это. На сколько я разорена?

Деррик схватился за голову и закатил глаза:

– Дражайшая донна, платить-то зачем? Для чего существует городская казна? Она не обеднеет от оплаты твоих игрушек!

– Казна – для нужд города, – строго перебила болтуна Агнесса. – Еще не хватало, чтобы на всех углах болтали, будто донна Вальехо промотала казенные денежки на свои украшения! Я пока достаточно богата.

Она вытащила из висевшего на поясе бархатного кошелька несколько тяжелых, тускло поблескивающих монет зингарийской чеканки, пересчитала их и с сожалением добавила:

– Уже недостаточно. Деррик, у тебя случайно нигде не завалялось десяти лишних дублонов?

Молодой человек ехидно ухмыльнулся и выразительно развел руками.

– Я заплачу, – вмешался Конан, прежде чем Агнесса или владелец лавки успели что-то сказать. Вслед за этим заявлением на прилавок увесисто шлепнулось лучшее из возможных подтверждений любых намерений. Торговец немедленно принялся на все лады благодарить щедрых покупателей; Агнесса обернулась, удивленно подняв тонкие дуги бровей; довольный собой Деррик скромненько отступил в тень, предоставляя хозяйке право самой решать, как поступить.

Что ж, она и решила. Даже не слишком раздумывая, чем заслужила молчаливое одобрение Конана.

Графиня Вальехо и господин корсарский капитан, любезно беседуя, направились в сторону виднеющегося вдалеке разукрашенного помоста. Прическу донны Агнессы украшал только что приобретенный гребень в виде бабочки, вспыхивавший под ярким солнцем Полуденного Побережья золотыми искрами.

Шагах в пяти этой парой следовал Деррик, насвистывая нечто легкомысленное и делая вид, что не подслушивает. Впрочем, он мог и не притворяться. Он выполнил порученное ему дело, а дальнейшие события пока не зависели от его усилий. Можно было наслаждаться прекрасным днем, пестротой ярмарки и размышлять о непредсказуемости жизни.

О драконах и прочих невиданных существах не прозвучало ни слова. Разговор племянницы градоправителя и ее спутника в основном касался последних новостей из Кордавы, сплетнях о жизни города, а также выяснению степени достоверности некоторых сведений о жизни самого Конана.

Это была обычная, ни к чему не обязывающая болтовня двух случайных знакомых, и, если бы не утреннее предложение Деррика, киммерийцу и в голову не пришло бы заподозрить прекрасную донну в каких-либо загадочных махинациях. Однако Деррик сказал, что его хозяйка готова заплатить за голову дракона, и Конан не мог найти вразумительного ответа на вопрос: «Зачем ей это понадобилось?»

Но раз понадобилось – должна иметься и причина такого странного желания. Надо лишь как следует подумать и отыскать ее.

* * *

К тому времени, когда все речи уже были сказаны, благословения розданы и получены, а клепки вместительных пятидесятиведерных бочек грозили вот-вот вылететь, огромная птица добралась до устья Флеммы. Она предусмотрительно свернула в сторону, оказавшись возле пределов города, и обогнула кварталы Карташены, держась над морем. Наконец, проплывающая внизу морская гладь поменяла свой цвет с голубовато-зеленого на мутно-желтый, и птица вновь направилась к берегу.

Теперь уже можно было разглядеть, что это существо слишком велико даже для самой крупной из местных птиц – белохвостой морской скопы. Да и двигалось оно не как подобает уважающему себя пернатому, то есть плавно взмахивая крыльями или паря в восходящих потоках теплого воздуха. Животное резко дергало парой длинных и узких крыльев, напоминая огромную летучую мышь, и рывком продвигалось вперед и одновременно немного вверх, влево или вправо. В этом способе было свое преимущество – вряд ли кто мог с уверенностью предсказать, где зверь окажется в следующий миг. Однако существо изрядно устало, вымоталось и мечтало только об одном – присесть на твердую и такую надежную землю, и немного передохнуть. Создатель, наверное, решил подшутить, даровав тварям, подобным ему, возможность полета. Никто не спорит, летать чудесно… но так утомительно!

«Если верить людям, я вообще не должен подниматься в воздух, – подумал зверь, в очередной раз поднимая ставшие такими тяжелыми крылья. – Мол, слишком большой. Ну ладно, сейчас вы все убедитесь, как я умею летать!»

Зазевавшаяся чайка, увидев приближающееся существо, разинула клюв, выронив пойманную рыбу, и провалилась куда-то вниз, даже забыв закричать от испуга. Животное насмешливо хрюкнуло и продолжило путь.