Склеп, который мы должны взорвать

Аррен замер над тем, что осталось от человека, который полминуты назад улыбался и разговаривал… Потом бросил на меня умоляющий взгляд… Думаю, он уже раскаивался, что не смог совладать со своей натурой. Я был в бешенстве. На полу в горке теплого пепла виднелись угли, оставшиеся от башмаков Торрина. Они еще не успели рассыпаться в прах. Я схватил обугленный ошметок, очертил круг на полу, быстро прочитал заклинание. Разгорелось синее пламя… Аррена стало засасывать внутрь круга. Сопротивляться он не сумел. Впрочем, даже не пытался. Только смотрел на меня, не отрываясь, пока огненное болото пожирало его. Прощался… Длилось это, скорее всего, считанные минуты, но мне они показались бесконечностью. Аррен постепенно опускался вниз, в последний раз взметнулись его руки… И все…

****Вот и финал.

Такие люди, как Торрин, рождаются раз в тысячу лет. Ну, а демону не повезло с ним встретиться и погубить его. Вряд ли он соображал, что творит. Глупо подходить к подобному созданию с человеческими мерками. В здешних краях есть выражение: «Мы в ответе за тех, кого приручили». В том, что произошло, больше моей ответственности, чем вины Аррена. Какой с него спрос…

Об этой истории никто не узнал. Прах Торрина я развеял с высокого холма над зеленой долиной. Остался только медальон со знаком единства смерти и жизни. Этот талисман оказался бессильным, не уберег владельца от мучительной, хоть и скорой гибели. А здесь великий знак всего лишь означает цифру «восемь»…

— Вот и наши фирменные рыбсы!

Прямо вздрагиваю от неожиданности. Оказывается, официантка незаметно переместилась от стойки к нашему столу. Нельзя же так подкрадываться, особенно в финале довольно мрачного, я бы даже сказал трагического повествования.

Девица бесцеремонно сдвигает салфеточницу вместе со мной и водружает в центр стола зеркальное блюдо, наполненное крошечными рыбками из слегка подрумяненного теста. Выглядят они вполне натурально. В рыбное изобилие воткнуты три деревянных палочки с острыми концами.

— Попробуйте, очень вкусно. Только у нас такие готовят.

— Надо же, какой креатив, — одобряет волшебник, который моментально переключился из одной реальности в другую.

Подцепляет одну из рыбок палочкой…

— Действительно вкусно.

— Внутри кусочки горбуши и минтая, — воркует девица.

Не слишком гармоничное дополнение к мороженому. Ну да не моя печаль.

Между тем девица собирает на поднос опустевшие чашки и вазочки из-под мороженого. Казалось бы, ее обязанности закончены, и пора отправляться восвояси, к стойке. Однако девица медлит. Стоит, чуть наклонившись, умудряясь смотреть всем троим посетителям прямо в глаза одновременно. Белоснежная блузка распахнута до последних пределов, едва прикрывает соски. Грудь можно рассмотреть и оценить во всех подробностях. Недурная грудь, прямо скажем. Узкий темно-синий жилет обтягивает фигуру, верхняя застежка того и гляди оторвется и улетит на пол.

К чему так напрашиваться и манить? Искательно заглядывать в глаза и навязываться незнакомым людям? Пошло и безнравственно.

Не буду на нее смотреть. Ведь у меня есть фея. И призрачная, осенняя прелесть Нины.

Девица все толчется возле стола, упорно продолжая строить глазки. Глупенькая, явно изголодавшаяся по мужской ласке сучка… Наивная! Если бы она представляла, насколько принцу осточертели женщины. Волшебник тоже энтузиазма не проявляет.

Зато палач расправляет плечи, улыбается, демонстрируя белые зубы, и вообще буквально на глазах расцветает. Только сейчас замечаю, что на свой лад палач вполне привлекательный представитель сильного пола. А чем занимался большую часть жизни, на нем ведь не написано.

— Из рук такой девушки любая еда вкусная, — заявляет он.

Девица опускает глаза и фальшиво-смущенно хихикает.

Похоже, придется еще долго выслушивать их диалог и наблюдать за флиртом. Надо развить в себе способность отключать внимание от того, что совершенно не интересует. Вот как сейчас…

Однако обмен любезностями не затягивается. Уже через пару минут палач заносит в свой телефон номер девицы, который она повторяет трижды для надежности.

Девица переступает с ноги на ногу, на левую грудь падает лиловый отсвет витража, движется к ложбинке… Да не буду я на нее смотреть! Ведь у меня есть…

Глава 22

Маленький автобус, раза в три меньше обычных автобусов… Белый, с фиолетовыми полосками по бокам. Внутри, на потертых сиденьях из коричневой искусственной кожи, разместилось восемь человек, считая поэта, Николая и его знакомого — невзрачного, но исключительно важного мужичка. Меня можно не считать, ведь для подавляющего большинства пассажиров я абсолютно не видим. даже мои смутные очертания им не дано разглядеть.