Склонен к побегу

Лес здесь хмурый, темный, заросший папоротником. В этом папоротнике недалеко от дороги летом бывает земляника. Вот и сейчас неподалеку ярко засветилась красная ягода. Я сорвал ее и положил себе в рот. Нет ничего вкуснее земляники! Не даром земляника на базаре — 2 рубля стакан! Вот поворот дороги и упавшее дерево сбоку. На этом дереве я нередко обедал, когда возвращался с грибами. За другим поворотом — болотистый участок дороги. Здесь мою телегу пришлось переносить на руках. А дальше — подъем в гору. По обе стороны от дороги начали попадаться волнушки, подберезовики, лисички и маховики. Лес становился все лучше и лучше. Папоротника было уже мало, а в основном лес был выстлан белым и желтым мхом, какой любят белые грибы. Но в этом году белых грибов почти совсем нет. На этих местах теперь вырастали красные. Я прошел первую дорогу направо. Вторая дорога направо — моя. Но прежде, чем повернуть на свою дорогу, я прошел еще немного вперед, чтобы посмотреть, не выросли ли красные грибы еще на одном месте в буреломе. Было уже совсем светло. Солнце позолотило сосновый бор и вместе с ночным холодом и ночным мраком испарялись и ночные страхи. Я начал сильнее ощущать ни с чем не сравнимый запах хвои и грибов. «Хорошо в такое солнечное утро пройтись с любимой женщиной по Лужским сосновым лесам!» Но любимой женщины не было и я все свое внимание отдавал грибам. В буреломе искать грибы трудно. Я прошел по одному и тому же месту три раза, прежде чем обнаружил семейство красных грибов, крепких и здоровых, как дети на даче.

Следующее мое место — уже на боковой дороге,

которую я только что прошел. Возвратясь к ней, я некоторое время шел по этой узкой и неровной дороге. Я знал, что она кончится через 3–4 километра тупиком между двух горушек, поросших сосняком. На этой дороге не было видно ни свежих следов людей, ни свежих следов машин. «Значит, обогнавшие меня грибники проехали прямо на Липовые Горы. Это — хорошо!»

Справа в кустах раздался какой-то шорох. Я повернул голову туда и увидел большого красивого зайца. Заяц не торопясь бежал рядом с дорогой и с любопытством поглядывал на меня. Немного пробежав, он остановился и замер под кустом на задних лапах. Я подошел ближе — заяц смотрел на меня и не двигался. Тогда мне пришло в голову погладить его. Я не дотянул руки каких-нибудь пол метра, когда заяц отпрыгнул в сторону и встал под другим кустом. У меня не было времени играть с зайцем. Я помахал ему рукой и двинулся дальше.

Лес, в который я теперь углубился, имел довольно мрачный вид из-за обилия елей. Кроме того, множество оврагов, лощин между горушками и обилие бурелома делало эти места пригодными для звериных берлог. Зверей развелось в Лужских лесах много: ружья теперь без разрешения не продаются, да и охота почти что совсем запрещена. Вот звери и развелись.

Вот он и первый зверь! Своим чиханием я спугнул лося совсем близко от себя. Испуганное большое животное с шумом и треском побежало прочь, ломая по пути кустарник. Лось — почти безобидное животное. Но этого нельзя сказать ни про волка, ни про медведя, ни про кабана, ни про рысь. Поэтому, чтобы больше не было неожиданных встреч, когда животное с испугу могло броситься на меня, я начал петь. Когда петь надоело, я перешел на свист. Снова на моем пути появился участок лесоразработок. В отличие от недавно пройденного участка здесь срубленные сучья сжигались на кострах. Но здесь было другое: гусеничные тракторы, таская волоком срубленные деревья, изрыли, искромсали грунтовую дорогу и сделали ее не только не проезжей, но даже — непроходимой.