Склонность к дождю

Она улыбнулась, поздоровавшись. Поблагодарила за цветы. Он улыбнулся в ответ. И мгновенно создалось впечатление, что время посторонилось, оставив их в каком-то удивительном, нереальном пространстве. И отец с дочерью увидели друг друга так, словно души соприкоснулись, почувствовав, что не только родство их связывает. Это и оказалось пониманием, большего было не нужно.

А когда словно рассеялся туман-понимание, в прихожей показалась Нина Даниловна. Приняла от Володи тюльпаны. Пригласила пройти, осторожно посматривая на Софью.

«Вот и славно!» — понятно было, что первая встреча Софьи и Володи, как дочери и отца, состоялась благополучно.

А потом они просто общались, приняв ситуацию, как данность. Каждый понимал, что случившимся настоящим временем надо дорожить.

Нина Даниловна была счастлива. Замечательно всё складывалось — у Софьи есть отец, Володя теперь не одинок. Теперь они начнут общаться, сблизятся. Софья поймёт, что хороший человек её отец, пусть и сложилось всё так непросто.

Владимир Артемьевич осторожно посматривал то на Нину, то на Софью. Они, действительно, были удивительно похожи! Насколько же прав оказался Данила Андреевич, и как только разглядел эту схожесть в ребёнке! Особенно Владимир Артемьевич поразился характером Софьи — она оказалась такой милой, тактичной, осторожной в словах и улыбках. Но если уж улыбалась, действительно, казалось, что солнышко появляется.

Солнышко. И тут, словно обжигающий луч, его прожгла мысль — в любом случае Софья была бы его дочерью, это было предопределено. Если бы ни его дикая несдержанность, то Софью родила бы Нина! Именно поэтому они так похожи во многом! И сколько же он потерял, не совладав с собой… Он потерял многие годы, не узнал, какой Софья была девочкой, как росла, как преодолевала годы учёбы, выбирала профессию…

Он потерял счастливую семейную жизнь.

Вот сейчас они сидят за столом, обедают, Софья рассказывает ему, как удачно сходила на собеседование… Он слушает, а подспудно думает — очень хорошо, что у его дочери есть возможность заниматься той работой, которая нравится, хоть этим он может её обеспечить, безбедностью.

Владимир Артемьевич посматривает на Нину. Как бы он хотел, чтобы у них всё сложилось, он думал о ней все эти годы, и ни разу на его пути не повстречалось подобной женщины. Вдруг она согласиться попробовать? Ведь это возможно!

Вдруг Софья такая для того, чтобы они соединились? Пережили боль, оставленную потерянными годами, и смогли стать счастливыми, стать семьёй!

— Софья, значит, ты решила в Петербург перебраться?

— Да. Скоро поеду в Москву, надо бабушку поставить в известность, что буду квартиру продавать. Но, наверное, сначала обращусь в агентство недвижимости. Хотя… лучше точно знать, какой суммой буду располагать.

— Софьюшка, тебе не за чем торопиться, — улыбнулась Нина Даниловна.

— Тётя Нина, но продажа-покупка квартиры — это дело долгое, так что лучше начать.

— Софья, тебе, действительно, не надо торопиться, — решил поддержать Нину Владимир Артемьевич. Он тут же вспомнил Марию и её мать в той квартире, продажей которой и собиралась заняться Софья. Девочка потревожит клубок змей! И сколько негатива на неё выльется! — Ты пока привыкни к городу, к новой работе! К нам!

Софья осторожно улыбнулась:

— К счастью привыкаешь быстро!

Глава 15

К счастью привыкаешь быстро!

Марк привык за три дня. Принял счастье.

И понял — это она! Та, о которой мечтается в грозу. Частичка волшебного тепла, способная растопить его одиночество.

Да и не за чем даже думать об одиночестве! Не одинок он больше, у него есть Софья!

Трёх дней хватило, чтобы осознать: волнительное трепыхание — это поселившаяся в душе любовь. Восторженное вздрагивание при встрече — это не влечение, это… просто любовь. Тоска, возникающая при прощании, — любовь, у которой нет сил терпеть разлуку. А ещё… невыносимое желание быть рядом, просто всегда быть рядом.

А вечерние разговоры по телефону… Марку казалось, что они совсем близко. Он чувствовал её, знал, когда она улыбается, как меняются её глаза, если задумывается о чём-то.

Только вот… он чувствовал, будто между ними стоит стекло, оконное стекло в каплях дождя.

Вчера Софья рассказала о предстоящей встрече с отцом, о том, что узнала, кто он, вот только-только. И очень внимательно посмотрела на Марка — для неё важно было, как он к этому относится.

Марк лишь крепче сжал её пальчики, а после осторожно погладил.

— Я не берусь никого судить, — да и Софья не давала никаких оценок, она лишь рассказала ему о сложившейся ситуации. — Но, Софья, если твой отец поехал в Москву, узнав о тебе, это о многом говорит. Ведь, как правило, у каждого своя правда. Ты составь о нём своё мнение. Вот и всё.

Софья так посмотрела на Марка — будто он единственный человек, проявивший к ней участие.

— Я… незаконнорожденная, — прошептала Софья.

— Ты уникальная…

… Марк отодвинул тюль. За оконным стеклом сияло палящее солнце Петербурга. А он видел другое, московское, в каплях дождя.