Склонность к дождю

— Но ничего, — прошептал Марк. — Отворим московское окно, прогоним твои слёзы, Софьюшка. Всё хорошо будет, мы же теперь вместе. Солнышко моё!

Заметив подъехавшую машину Андрея, Марк, с неохотой отпустив мысли о Софье, вздохнул. Всё. Надо делами заниматься.

— Марк Анатольевич, думаете, нам удастся разговорить соседей? С Валерием-то они помалкивают.

— Ну ещё бы! Он им источник дохода прикрыл, хоть и небольшой.

— Ну да, приятный пустячок, к которому они привыкли.

— Именно. И надо дать понять, что молчание только отодвинет возвращение этого приятного пустячка.

— А вдруг они и правда ничего не слышали? Валерка так и не вспомнил.

— У него пробьётся что-нибудь, он теперь спокоен, что привлекать его не станут. А вот соседи… пожилые люди и засыпают поздно, и спят чутко, да и не долго спят. Поговорим.

Поговорили плодотворно.

Очень большой эффект дало предъявление удостоверения адвоката — специалист хочет разобраться, отчего же не ответить на его вопросы? Тут тебе и никакого «с моих слов записано верно», и никто не будет намекать о незаконности незарегистрированного нехитрого бизнеса. Наоборот! Чем быстрее разобраться во всём произошедшем, тем лучше! А то ведь, действительно, в следствии-то дел невпроворот, они больше бумажек пишут, чем расследуют. Ну да, как в поликлинике теперь: врач вроде и жалобы твои слушает, и отвечает, а сам-то… пишет, пишет, пишет, пишет, да ещё и в компьютере что-то тыкает!

Ах, насчёт Пашки, который самогон делает? Не видели его с того самого дня. Накануне убийства был, а ни на следующий день, ни дальше — нет.

— Возможно, стоит подать заявление о пропаже человека?

Этот вопрос Марка вызвал ухмылку у каждого из соседей. Какое заявление! Да и не примут ни у кого заявление! Потому что! Потому что Пашка у участкового на контроле. Пусть участковый и чешется. И потом, аппарат самогонный изъяли, пусть сами хозяина и ищут. Он им нужен, отчасти по его милости всё это в нашей квартире случилось!

А, ну да, загруженность большая! Тык… У бабы… простите, у женщины он своей скорее всего! И кстати, может его уже и допросили, раз участковый к нам не заявлялся.

А вам-то, да, побеседовать с ним есть смысл. Подскажем, подскажем, где его дама сердца проживает. Недалеко, через дом, двором пройдёте.

А насчёт той ночи?

Хлопала дверь, хлопала. А больше — правда! — не слышал никто ничего. Всё было как обычно. Хлоп. Топ-топ. Топ-топ. Хлоп. И дальше по той же схеме.

Закончив с беседами, Марк с Андреем зашли в комнату Валерия.

— Кстати, соседка твоя ближайшая где?

— Спит наверняка. Она вечно днём, после двенадцати вырубается.

— Валер, а с ней ты пробовал говорить? Всё же у неё комната ближайшая к входной двери.

— Пробовал, конечно. Но она самая бука у нас. Неразговорчивая. А сейчас она особенно недовольная — торговли никакой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну, у вас тут… — Марк, действительно, не ожидал оказаться в такой колоритной квартире. — И чем она-то торгует?

— Салфетками всякими.

— Какими салфетками?

— Вязаными. Она салфетки вяжет. У неё и комната-то в салфеточках, слониках, балеринах! Чуть ли не под каждую статуэточку своя салфетка. Покрывало на кровати вязаное. Короче, музей! Очень вязать любит!

— Вяжет, продаёт, вяжет. Когда вяжет, довольна, да?

— Да! А нет продажи, нет ниток, мегерой ходит!

— Валера!

— Что, Марк Анатольевич?

— Короче, как только проснётся, позвони. А мы пока наведаемся к возлюбленной твоего Паши-самогоншика.

— Хорошо.

— Удивительный какой остров у вас!

* * *

Владимир Артемьевич тепло попрощался с Софьей, взял с неё обещание, что непременно они с тётей Ниной придут к нему в гости, что будут часто видеться! Номерами мобильных телефонов обменялись.

Нина Даниловна пошла его проводить, он хотел что-то с ней обсудить.

Софья улыбнулась им вслед — она очень хотела, чтобы они поладили: Владимир Артемьевич с Ниной Даниловной неспешно шли по набережной.

— Нина… я не посмел с Софьей так сразу говорить… Короче, она точно решилась на переезд?

— Да, Володь. Софья же рассказала тебе, что уже и собеседование удачно прошла, и дала согласие.

— Отлично. Я так понял, что достаточно спокойное место работы?

— Думаю, да.

— Это хорошо. Пусть работает в своё удовольствие. А деньгами я ей помогу.

— Ну…

— Я хочу подарить Софье квартиру.

— Да? — Нина Даниловна не смогла сдержать удивления.

— Конечно. И хочу предложить, чтобы она выбрала.

— Да?

— Нин, я же один ребёнок был, и дяди-тёти всё мне оставили. Ты же знаешь, все в работе-науке, им не до детей было.

— А тот, который скульптор?

— Вот, этот вариант я и хочу Софьюшке первым предложить. Мне осталась мастерская.

— О! Это же чудо-башенка…

Они посмотрели в глаза друг друга, и тёплое воспоминание из прошлого подарило улыбку. Когда-то Володя с Ниной были в гостях у дяди. И та башенка в мастерской привела Нину в восторг. Башенка была круглой с двенадцатью окнами — город был как на ладони!

— Нин, Софья там сможет вышивкой заниматься и рисовать!

— Помнишь, мы ещё с тобой диаметр шагами мерили.

— Да, там около восьми метров в диаметре, места много.

— И внизу прилично!