Сколько длятся полвека?

Он отбросил стек, сдвинул парабеллум назад, плюхнулся на камни, серые от времени, дождей, солнца. Пряжка впивалась в живот, портупея цеплялась за каждую неровность, пот градом валил из–под новенькой фуражки с кокардой. Он полз под взглядами десятков удивленных глаз…

На обед была баранина, жаренная на прованском масле с неизменными бобами и перцем, красное вино и на десерт — кафе кон лече [26].

Вальтер обедал за общим столом. Соседние места на скамье пустовали. Никто не сел рядом.

Держат за солдафона, неприязненно подумал он, или за демагога. Плевал я. Мне надо вылепить из них бойцов.

Ему было не наплевать. По он хотел добиться душевного равновесия.

Те, что стучали сейчас ложками в столовой, двигали тарелки, толпились между скамьями, не принимали его ни за солдафона, ни за демагога. Их слишком ошарашил этот чудной генерал, служивший, говорят, в Красной Армии и командовавший по–польски.

К нему наклонился усатый бельгиец.

— Мой генерал, понравился ли обед? К вечеру люди получат простыни, подушки. Вы убедились, я могу быть интендантом.

— Не можете. Нужен интендант, который служит не из страха перед судом.

Об интенданте, о командирах батальонов следовало побеседовать с Казимиром Циховским, ведавшим кадрами интербригад.

Выходец из родовитой шляхетской семьи — о происхождении напоминали аристократические манеры, монокль и партийная кличка «Храбя» [27], — Циховский участвовал в Октябрьском восстании в Питере, возглавлял Минский Совет рабочих и солдатских депутатов, создавал польскую компартию, работал в Коминтерне и под псевдонимом Винклер прибыл из Парижа в Испанию.

Циховский давал характеристики сжатые, не останавливаясь перед неожиданными сочетаниями: «Образован, имеет опыт партийной работы. Полное отсутствие армейских качеств»; «В прошлом кадровый офицер, потом пацифист, сейчас тяготеет к анархизму»; «Красноречив, личпо смел, органически недисциплинирован»; «Интеллигент, книжник, надежен при любых обстоятельствах»; «Умен, хороший товарищ, физически невынослив»…

Вальтер просил кого–пибудь потверже начальником разведки, попутно и контрразведки.

— Рекомендую товарища Курта. Фамилия ничего не скажет. Он и сам, наверное, забыл настоящую. Обладает определенными навыками, умеет держать язык за зубами. Зубы, между прочим, потерял в уличной потасовке с гитлеровской шпаной…

Во франко–бельгийской бригаде — Вальтер обнаружил, просматривая списки, — попадались русские. Выходцы из эмиграптской среды. Циховский к ним относился сдержанно: поглядим, как в бою.

— Кое–что они доказали, приехав в Испанию, — осторожно заметил Вальтер.

— Желательно больше, чем кое–что.

Вальтер коснулся русских потому лишь, что среди них многие имели военное образование, армейский опыт.

Циховского это не слишком занимало. Невелика премудрость. Была бы смелость…

Вальтер положил за правило: пока что — выслушивать. Он только набирает в легкие испанский воздух. Эта война отлична от любой другой. Насколько? Не настолько ведь, чтоб пренебречь военными навыками, армейским обучением. Из оружия надо уметь стрелять. Чем его меньше, тем точнее.

И все–таки он не ввязывается в дискуссию. Циховский тоже. Вертит на пальце шнурок с моноклем, невозмутимо перечисляет имена, дает аттестации. Глупо игнорировать мнение такого человека.

Когда с бумагами покончено, выпит кофе, выкурено по сигарете, Циховский деликатно касается дебюта Вальтера, сегодняшнего вступления в должность командира «Марсельезы» («Тысяча извинений, он чуть не запамятовал: бригаде присвоен номер четырнадцать»).

Необычно, экстравагантно. Однако не слишком ли? Как никак французы, штатский люд. На крутых поворотах поезда сходят с рельс. Не ему, цивильному службисту, лезть с советами к генералу… Все же на своем коминтерновском веку оп всякого навидался. То, что сработает у красноармейцев, может дать осечку у французов или — бронь боже — сработает в обратном направлении…

Не споря, Вальтер благодарно кивнул.

Вечером собрал командиров и объявил: занятия не только до, но и после обеда. В вечерние часы — материальная часть, винтовки Мосина, Маузера, пулеметы «сентэтьен», «шош», «гочкис», «льюяс», «виккерс», «максим». С утра — отрывка окопов. Где взять лопаты? Да простят ему каламбур: из–под земли.

Он обвел собравшихся медленным холодным взглядом. Больше ни у кого не нашлось вопросов.

Кому не хватит лопат, будет отрабатывать штыковой бой. Неведома такая наука? Прискорбно. Он лично приобщит к великому искусству: «Коротким коли!», «Длинным коли!» С этого, коль угодно, начиналась его генеральская карьера.

Где, когда она начиналась, он не распространялся. Но подозревал: секрет Полишинеля. Не сегодня–завтра узнают. Однако не от него. И наконец, чем позже, тем лучше.