Сколько нами пройдено...

Понимая серьезность нависшей угрозы, Ставка Верховного Главнокомандования приказала командованию Северо-Кавказского фронта сосредоточить все силы на обороне этих главных участков. В первой половине августа на майкопском и новороссийском направлениях разгорелись жестокие бои. Темп немецкого наступления заметно снизился. Наши дивизии, отходя от рубежа к рубежу, оказывали врагу упорное сопротивление, наносили ему большие потери. Невзирая на это, противник продолжал бешено атаковать. Он овладел Краснодаром, Майкопом, рвался к Новороссийску.

Чтобы ликвидировать возникшую опасность окружения, командование фронта решило сократить линию обороны. Получив одобрение Ставки, оно отвело войска к предгорьям Главного Кавказского хребта. Это позволило более надежно прикрыть туапсинское и новороссийское направления. 17 августа немецкое наступление на этих рубежах было остановлено. Таким образом, рухнули планы гитлеровского командования, рассчитанные на окружение и разгром советских войск на подступах к Северному Кавказу.

В этот период чрезвычайно осложнилась работа тыловых организаций фронта. И не удивительно: враг почти прижал нас к морю. На Главный Кавказский хребет отходили четыре армии. Правда, они были обескровлены непрерывными тяжелыми боями и не имели полного состава, но все же это была огромная масса войск! А за спиной у них оставалась только узкая полоса приморья от Новороссийска до Адлера. Далее, смыкаясь с нашим правым флангом, оборону держали соединения Закавказского фронта.

В дальнейшем, учтя сложившуюся обстановку, Ставка произвела определенные изменения. Северо-Кавказский фронт, оказавшийся разорванным надвое и прижатым к горам, фактически уже не отвечал своему назначению и наименованию и был упразднен. Из него образовали Черноморскую группу войск[4], подчинив ее Закавказскому фронту, штаб которого находился в Тбилиси.

В составе нашей Черноморской группы остались 47, 56 и 18-я армии. С 1 сентября 1942 года командование группой принял генерал-лейтенант Я. Т. Черевиченко. Я остался начальником тыла, а начальником штаба тыла был назначен генерал-лейтенант А. М. Крупников. Однако все эти перемены произошли несколько позже, когда войска на нашем участке фронта уже закрепились на перевалах Кавказского хребта.

С первыми большими трудностями в специфических горных условиях тыловые службы столкнулись еще в начале августа, когда понадобилось эвакуировать базы снабжения из Майкопа и Белореченской. Несмотря на непрерывные бомбежки, нам удалось наладить движение и отправку грузов в Закавказье по единственному железнодорожному пути Майкоп — Туапсе — Адлер. Мы старались отправить по этой ветке как можно больше запасов снаряжения и продовольствия для войск, так как знали, что дороги на перевалах и в ущельях слишком узки и малопригодны для прохождения громоздких обозов. И нам удалось переправить по железной дороге на побережье основные фронтовые склады.

Некоторое количество грузов пришлось транспортировать на автомашинах и лошадях. Путь из Майкопа на Туапсе лежал через высокие горы и глубокие ущелья Кавказского хребта. Грунтовая дорога вилась по кручам, а на отдельных участках становилась такой узкой, что по ней не могли разъехаться встречные машины. Как только к Туапсе потекла главная масса войск и обозов, на дороге все чаще стали возникать заторы. Нужно было, не медля, принять действенные меры.

За состояние безрельсовых коммуникаций в прифронтовой полосе отвечал у нас начальник автодорожного управления полковник Николай Васильевич Страхов, опытный, хорошо подготовленный специалист, ныне генерал-лейтенант инженерной службы. Страхов приказал начальнику дороги Майкоп — Туапсе в кратчайший срок организовать непрерывное движение через перевалы Кавказского хребта и отремонтировать разбитые участки дороги. Тот послал выполнять поручение специалиста дорожника с ротой бойцов, но сделать они ничего не смогли.

На следующий день выяснилось, что заторов и пробок в узких местах стало еще больше. Дорога Майкоп — Туапсе оказалась совершенно забитой войсками, штабными эшелонами, различным транспортом и толпами беженцев. Всякое движение по ней прекратилось. Положение создалось критическое. Нельзя было терять ни минуты. Вместе со Страховым я выехал на трассу Майкоп — Туапсе, захватив с собой роту пограничников для наведения порядка. В пути мы повсюду расклеивали специальный приказ. В нем указывался строгий график движения по дороге: ночью пропускался только автотранспорт, все остальное отступало к обочине; с шести утра до шести вечера автомашины останавливались, а на дорогу вступали тракторы, повозки, воинские части и уходящее население; с наступлением темноты роли снова менялись. В течение пяти дней движение должно было осуществляться только в одну сторону — на Туапсе. Мы могли себе это позволить: наши передовые соединения еще дрались у Майкопа. Они были обеспечены боеприпасами и продовольствием и в их подвозе со стороны Туапсе пока не нуждались.