Сколько стоит моя жизнь

Открыв чемодан, чтобы достать свой «шпионский набор», я наткнулась на малиновый бархатный мешочек с гадальными двенадцатигранниками. Вынув из него косточки, я зажала их в ладонях, задумавшись о том, какой бы вопрос задать. Прислушавшись к своему внутреннему голосу, я поняла, что меня интересуют самые ближайшие перспективы расследования. «Что ожидать от сегодняшнего визита в ветеринарную клинику?» – четко проговорив про себя этот вопрос, я разжала ладони и уронила двенадцатигранники на журнальный столик. Взглянув затем на цифры, обозначенные на верхних гранях, я почувствовала, как стали неметь кончики моих пальцев. «33+19+8» – эта числовая комбинация трактовалась самым трагическим образом: – «Вас ожидает чья-то ранняя смерть». Тут было, о чем подумать.

Я присела на кровать и попыталась предугадать, о чьей ранней смерти предупредили меня гадальные косточки. Мой мозг вдруг пронзила догадка: самая молодая из всех фигурантов этого расследования – сама Юля. Неужели Алферьевой больше нет в живых? Впрочем, Грибова это обстоятельство вряд ли сильно опечалит. Возможно, даже обрадует. Но с чего я взяла, что косточки имели в виду именно Юлию? А вдруг я приду в клинику и узнаю, что ее хозяин скоропостижно скончался? А словосочетание «ранняя смерть» надо трактовать не как смерть в раннем возрасте, а как смерть в ранний час, то есть утром? В этом тоже не было ничего хорошего. И человека, посвятившего свою жизнь лечению братьев наших меньших, было жалко. И единственного свидетеля, способного вывести меня на Алексея Зинченко, а потом и на Алферьеву, терять не хотелось. Размышлять над трактовкой можно было сколь угодно долго, но вот оттягивать свой визит в «Динго» не имело смысла. В конце концов чем раньше я туда приду, тем быстрее все узнаю.

Убрав двенадцатигранники обратно в мешочек, а затем и в чемодан, я достала из него парики. Настроения креативить со своей внешностью почему-то уже не было. Тем не менее я примерила рыжий парик и, посмотревшись в зеркало, пришла к выводу, что он для данного случая не подходит – огненно-рыжий цвет излишне привлекает внимание. А вот «черное каре» показалось мне вполне подходящим. Я ведь натуральная блондинка, и поэтому игра на контрасте должна сделать свое дело. А еще я подумала, что сегодня лучше обойтись без каблуков – в балетках мой рост будет казаться ниже.

Процесс перевоплощения не занял много времени. Минут через пятнадцать я спустилась вниз и совершенно спокойно прошла мимо Виктора. Он даже не удостоил меня взглядом, все ждал свою звезду. Пусть ждет, а я поеду в ветеринарную клинику «Динго» без него. Конечно, его вчерашний супергениальный монолог про больного попугайчика я повторить не смогу, но ничего, придумаю по ходу дела что-нибудь свое.

Несмотря на то что дорога заняла больше часа, я так и не смогла придумать по пути какую-то легенду, способную помочь мне втереться в доверие к дежурному врачу клиники и узнать адрес ее владельца. Так что вся надежда была только на экспромт.

Открыв стеклянные двери, я сразу же увидела двух посетителей – парня и девушку лет двадцати пяти. Они сидели на белой банкетке, взявшись за руки, и молча смотрели прямо перед собой. За стойкой рецепции никого не было, поэтому я обратилась к посетителям:

– Здравствуйте! А где администратор?

– Она ассистирует доктору, – пояснил мне молодой человек. – Нашей Боне, это девочка породы чихуахуа, сейчас делают операцию.

– Боня сегодня под машину попала, – поделилась со мной девушка, с трудом сдерживая слезы. – Ей всего-то четыре месяца…

– А у вас кто заболел? – спросил меня парень.

– Я просто пришла проконсультироваться, – сказала я, присаживаясь напротив них и ничего не уточняя.

Мне не хотелось врать людям, которые сильно переживали за здоровье своей породистой собачки. Они, конечно же, надеялись, что с ней все будет хорошо, но я в отличие от них знала, что операция не поможет Боне. Интуиция подсказала мне, что двенадцатигранники говорили мне о ранней смерти именно чихуахуа. Только при чем здесь мое расследование?

– Когда это произошло, мы сразу же позвонили Руслану Ивановичу, и он согласился лично прооперировать нашу девочку, – стал рассказывать мне парень. – Доктор Зинченко…

В глубине клиники раздался шум шагов, и молодой человек замолчал. В приемную зашла женщина лет тридцати в зеленом брючном костюме и, не поднимая глаз на хозяев Бони, сказала:

– Руслан Иванович сделал все, что мог. К сожалению, травма оказалась несовместимой с жизнью.

Девушка, заливаясь слезами, бросилась на шею своему парню. Тот безуспешно пытался ее успокоить. Администраторша накапала в стакан с водой какие-то капли и едва ли не насильно заставила убитую горем посетительницу выпить это успокоительное средство. Рыдания прекратились, но девушка вдруг впала в агрессию:

– Нам сказали, что Зинченко лучший хирург-ветеринар! Почему он не смог помочь Боне? Может быть, мы денег вам мало заплатили?