Сколько ты стоишь? (сборник рассказов) [СИ]

— Забирать подарки — дурной тон, — покачал головой канцлер. — Я подберу тебе кого-нибудь вместо мальчишки.

— Лучше отдайте его обратно, — в голосе волшебницы впервые послышались эмоции: усталость.

Канцлер удивлённо изогнул брови.

— Мне казалось, милая, ты не любишь людей, — он кивнул на безучастного юношу, — такими.

— Он был довольно надоедлив раньше, — пожала плечами королева. — Хочу поиграть с ним, когда он спокоен. Думаю, это будет приятная перемена.

Канцлер усмехнулся: это он понимал.

— Тебе стоило приструнить его самой, Лия. Недопустимо для королевы…

— …тратить время на такую безделицу, — волшебница зевнула, аккуратно прикрыв рот ладошкой. — Доставьте его в мой дворец, дядя, буду вам очень признательна. И, если вы не возражаете… все эти ваши казни… Утомляют.

— Конечно, — кивнул канцлер, повернувшись к юноше, — милая, конечно… Отдохни. С твоей сенсорикой…

В глазах юноши отразилась тень, закрывшая собой и утёс, и выходящую из комнаты королеву.

— Хотел сбежать от меня, мальчик? — выдохнул волшебник, поглаживая юношу по щеке. — Глупыш… Ты бесполезен как информатор, но в другом качестве, уверен, будешь великолепен. Лия малодушна, она не будет играть с тобой правильно. А вот потом, когда ты снова попадёшь ко мне… Лучшее удовольствие — то, которого приходится ждать, не так ли, мой хороший?

Стеклянные глаза юноши молчали.

* * *

— Саймон, ты знаешь, что некоторые люди — я имею в виду вне Кармины — коллекционируют бабочек?

Волшебник встрепенулся, с трудом отвёл взгляд от кресла, где сидела новая кукла королевы.

— Я коллекционирую заклинания.

— Да, я знаю, — королева аккуратно отрезала кусочек пирога, наколола на десертную вилочку. — Просто интересно: они берут красивую бабочку, пришпиливают её и оставляют умирать? Так?

Волшебник кинул в сторону застывшего в кресле окульца ещё один взгляд.

— Вы собираетесь коллекционировать бабочек?

— Да я сама как бабочка, — весело отозвалась королева. — Только крыльями машу дольше. Но забавно: люди, маги… никакой ведь разницы. Совсем.

— Ваш дядя, если узнает, не будет рад подобным словам, — заметил Саймон, снова украдкой взглянув на окульца. — Что вы с ним сделаете?

— С дядей? Уточню, кто донёс — и в коллекции у моего бывшего опекуна прибавится кукол.

Волшебник повернулся к королеве, сжимая в кулаки холёные, ловкие, как у врача или музыканта пальцы.

— Вы меня прекрасно понимаете.

Королева опустила вилочку, со вздохом откинулась в кресле. В отличие от волшебника, на окульца она не смотрела.

— Понимаю, — отозвалась она. — Очень хорошо понимаю. Ты боишься, что когда-нибудь окажешься на его месте.

Мгновение волшебники молча смотрели друг на друга, потом Саймон выдавил:

— Лучше умру.

— Он тоже пытался, — кивнула королева, вновь принимаясь за пирог. — А что, Саймон, хоть одна бабочка вылетела из коллекции живой? Махала крыльями, смогла спастись? А?

— А от вашего дяди?

— Дался тебе мой дядя, — поморщилась волшебница. — Какой же ты скучный сегодня… Ты меня утомляешь, а я и так устала.

Саймон поднялся, не сводя с королевы глаз.

— Полагаю, новый мальчик, который спит сейчас в вашей спальне, послужит отличным развлечением, Ваше Величество.

— Ты думаешь? — равнодушно отозвалась волшебница. — Сомневаюсь. Иди, Саймон, иди. Тебе тоже нужно отдохнуть… Хороших снов.

Волшебник, уже взявшийся за дверную ручку, вздрогнул. Медленно обернулся. Королева поймала его взгляд и вымученно улыбнулась.

— И вам, Ваше Величество.

— Ты мне поможешь? — шепнула волшебница, когда дверь за ним закрылась. — Я могу на тебя положиться?

И сама себе усмехнулась в ответ.

* * *

Окульский лазутчик не пошевелился, когда волшебница встала на колени у его ног. Не вздрогнул, когда она взяла его руку и медленно подняла безвольные холодные пальцы.

— Глупый, глупый, — шептала королева, сжимая его ладонь, — глупый.

Стеклянные глаза смотрели вникуда, даже когда волшебница прижалась щекой к щеке юноши. Обнимая, шепнула на ухо:

— Ты был единственным живым среди всех, кого я здесь знала. За исключением Саймона. И ты прав, бесконечно прав, мы все гниём уже давно, и мой свихнувшийся дядя здесь ни при чём. Всё началось ещё полтысячи лет назад, когда мои предки и предки Алена заключили тот безумный договор о счастье взамен свободы. Ты видел, как они счастливы, да? — волшебница грустно улыбнулась. — Тебе не стоило в это вмешиваться, глупенький, глупенький человек. Теперь видишь, что бывает, когда пытаешься встать один против всех?

Юноша молчал. Волшебница отпрянула. Положила дрожащие руки ему на плечи и с силой тряхнула.

— Посмотри на меня!

Голова окульца мотнулась, ударившись о спинку кресла.

— Он выжег тебя, — выдохнула волшебница, заглядывая в стеклянные глаза, — до тла. Ты меня не слышишь. Ты меня больше не слышишь…

— Госпожа?

Королева резко обернулась, встретившись взглядом с золотоволосым, красивым, как картинка, юношей в форме гвардейца Хрустального дворца.

— Моя госпожа, — в глазах гвардейца была бездна обожания, — моя госпожа, — повторил он, рухнув на колени. — Прошу вас…