Сколько волка ни корми

Бая успокаивает Сивера. Бая мягко объясняет сыну Снежи, что первая охота — это совсем не страшно, тем более что его старшая собирается показать ему, как выслеживать обычных маленьких зайчиков, а не могучих оленей или боровов. Бая беседует с его наставницей, выясняя, всё ли у них в порядке или им стоит немного передохнуть друг от друга. Бая собирает желающих помочь Сиверу в сборе грудной травы — приближается пора болезней, и Сиверу нужно как можно больше рабочих рук. Бая посылает нескольких молодых волков сопроводить стариков к реке — и, конечно, разрешает им не заниматься сегодня, хотя их старшие смотрят на неё весьма неодобрительно. Бая проверяет запасы еды: близятся к концу, через несколько дней пора устраивать общую охоту. Бая разговаривает час с болтливым водяным, недавно приютившим в своих водных покоях двух новых жителей: девушку и юношу из разных деревень, утопившихся в одной реке от неразделённой любви. Водяной очень разговорчив — и очень недоволен своими новыми подопечными: ничем их не возьмёшь, днём в глубинах среди тины прячутся, а ночью убегают, дураки такие, в деревни своих возлюбленных, и не подозревают, что возлюбленные-то их тоже здесь. Бая обещает ему всё исправить. Бая подзывает к себе Искру и её подружку, бездельничающих с русалками неподалёку, и поручает им вразумить несчастных русалку с упырём. Искра лениво кривится, переглядываясь с подружкой и явно придумывая отговорку, но Бая говорит ей: чудо. Поможешь им — получишь новое чудо. Сможешь, например, разогнать тучи в непогожий день, чтобы дождь не испортил твою причёску. Разве не замечательно?

Бая тяжело вздыхает, когда это срабатывает. Бая вспоминает, как Бушуй, давно ушедший в вечный лес, называл Искру пустоголовой сорокой — Бая всегда защищала её, но не знает, стала бы сейчас.

Бая вспоминает, как всегда веселился от этих раздражённых бушуевских замечаний Солн. Бая вспоминает Солна — и вспоминает свой сон.

А ещё она вспоминает, что Сивер заклинал её найти нерадивого старшего, взявшего у него несколько книг «для дополнительных занятий с подопечным» и так их не вернувшего. Кто именно это был, Сивер не помнит — но книги ему очень, очень, очень нужны.

Отлично. Этим Бая и займётся.

Один волчонок не хочет учить грамоту до ручей слёз из глаз, другая ускользнула от взора матери и старшего брата в лес и находится у ручья самого настоящего, заворожённая переливающимися в свете мягкого осеннего солнца камушками. Сцепились два волка, не поделившие недавно сшитый плащ из общей кладовой, чтобы покрасоваться перед нравящейся им обоим волчицей. Юный старший не знает, чему научить своего подопечного. Так и говорит Бае: я не знаю. С чего мне начать?

У волка, отвечающего за одежду, закончилась кожа, а один из стариков только что порвал свои любимые сапоги и ему нужны точно такие же. Кузнец жалуется Бае, что у него кончаются белые камни для ножей, а Сивер сказал ему, что беременная волчица принесёт двойню. Нет, на двойню точно не хватит. На одного, может, и хватило бы, но на двойню — точно нет.

Стаю боровов опять спугнули люди, и никто не может их найти. Кто-то перестарался с ласками в яркую лунную ночь и теперь не знает, как сказать об этом родителям — похоже, стаю ждёт новое пополнение. Прилетела птица из племени Костяных пещер — не хочет ли Бая навестить их и приглядеть себе жениха? Прилетела ещё одна птица из Закатных лугов — их знахарю показалось, что он видел во сне кого-то, похожего на предка, но он не уверен — они с сестрой ещё моложе Сивера с Баей и никогда этих предков не видели. Не могли бы Бая с Сивером им помочь, ответить, и как можно скорее? Вот подробное описание того, что видел и чувствовал знахарь с того мига, как закрыл глаза, и до того, как проснулся. Кстати, перед сном у него болела голова. Это случайно не знак?

Бая валится на тёплую землю своей землянки, тупо глядя в окно. Искры всё ещё нет — и, скорее всего, уже не будет. Если Искра не появляется здесь после захода солнца, то не появится и утром.

Луна почти полностью скрылась за низкими тучами, прихватив с собой звёзды. Жаль — Бая любит считать их перед сном. Это хорошо расслабляет. Бая помнит, что когда-то Лесьяра учила её и Искру складывать звёзды в созвездия, рисовать глазами тени волков, русалок и раскидистых деревьев — но Бая всегда была в этом слабовата. Бае просто нравилось смотреть на красоту неба, а не искать в нём некие очертания. Что-то хорошо само по себе, и не стоит пытаться разглядеть в нём своё.

Что-то хорошо само по себе…

Бае чудится, что колеблется воздух перед оконцем.

Совсем как вчера, на холме с Враном.

Бая прикрывает глаза. Бая не хочет думать о Вране. Бая не хочет, чтобы её взгляд искал в пасмурном небе не случайные узоры звёзд, а вполне определённую остроту его лица. Проведёшь две изломистые черты — и вот, смотри-ка, совсем как его скулы. Проведёшь ещё три — и вот пересекающие эти скулы рубцы…

По Бае пробегается холодный ветер.