Сколько волка ни корми

Думал Вран, что волчиц увидит, подобных той, в которую Бая обращалась. Предполагал Вран, что в облике людей к нему предки баины могут явиться — но чем-то средним на него дюжина эта глядит, и не волчьим, и не человеческим. Половинчатым.

Глаза человеческие — а остальное всё морды волчьи: и уши треугольные, и пасти клыкастые, и головы лохматые. Руки с ногами по-человечески начинаются, да по-волчьи лапами когтистыми заканчиваются; и ростом, ростом они выше Радея даже, выше волков самых больших, на задние лапы встающих, — вот как раз с деревянных образов своих и высотой.

Замирает Вран. Не двигаются и полулюди эти, полуволки. Поднимает Вран голову рассеянно — и ни звёзд на небе не видит, ни луны, ни облаков. Смотрит Вран в сторону деревни — и там тоже ничего не видит, хотя стихает буря, как и не было её. Ничего как будто в округе нет. Неизвестно где этот холм стоит — неизвестно где Вран оказался.

И почему-то заговаривать с ним никто не спешит.

— Доброй ночи, хозяев… — начинает он неуверенно.

И умолкает тут же: не слишком дружелюбный звук лют ближайший издаёт.

Не то рычание, не то клокотание.

Мгновенно звук этот остальными подхватывается, окружает Врана со всех сторон, в кольцо его берёт — и не приветствие в нём чувствуется, а угроза.

Похоже, слишком самонадеянно Вран к ним на крыльях души своей вдохновлённой полетел.

«ЧУЖАК…» — вдруг Врану в клокотании этом чудится.

О нет. Нет, нет, нет. Вран с трудом сдерживается, чтобы не попятиться — да и куда ему пятиться, прямо в лапы лютицы разозлённой? А лютиц здесь больше всех — странно их груди выглядят, шерстью заросшие, мужчин Вран только тройку от силы на первый взгляд насчитывает. Лютицы — главы рода, люты — знахари, лихорадочно вспоминает Вран. Главы рода, знахари, главы рода, знахари… Одну главу рода Вран знает — и одного знахаря. Знахарь как-то подобрее будет. Глупая эта мысль, но отчаянно Вран хоть за что-то цепляется — и находит своими глазами глаза одного из мужчин.

— Привела меня к вам Бая с Белых болот, Бая от Лесьяры, — быстро говорит Вран. — Не по своей воле здесь стою — благодаря ей пред вами предстаю. Верит в меня Бая от Лесьяры, Бая с Белых б…

— Где, — рокочущим голосом его лют прерывает.

— Бая?.. — моргает Вран.

— Где, — требовательно лют повторяет, шаг к Врану делая.

Худой лют, поджарый — понимает Вран, что совсем уж чушь ему в голову лезет, но думает внезапно: а не тот ли это волк, которого Вран в своё время в любимцы себе выбрал?

Эта мысль почему-то Врану уверенности придаёт.

— Что-то принести я должен был, хозяин? — спрашивает он. — Дар приветственный? Не говорила мне Бая, что…

Запинается снова Вран: чем-то совершенно уже неразборчивым лют рокочет, опять к Врану шагая. Неразборчивым, но очень недовольным — не совсем разъярённым, но диво раздражённым.

Вспоминает Вран, что Солн ему как-то о предках своих сказал: мол, не поверила Лесьяра сну баиному чудесному, потому как больно уж ладно в нём волчица с Баей общалась. Обычно и не понять, чего там предки от тебя хотят.

— …с собой мне взять что-то нужно было, — бормочет Вран под нос обречённо.

Может, просто очередное испытание это? Может, мужество его люты проверяют, в себе уверенность, упрямство? Что, что, что они хотят, что нужно полуволку этому, к Врану приближающемуся? Не двигаются остальные, брезгливость какую-то Вран в глазах их читает — и коркой льда эта брезгливость покрыта, совсем как у Лесьяры, когда она на Врана смотрит.

— ИМЯ, — наконец лют в лицо Врану выдыхает пощечиной морозной.

В лицо… А ведь был он вдвое Врана выше — ан нет, образом каким-то неведомым, чудесным вмиг с Врана ростом стал, словно с каждым шагом в размерах уменьшался.

— …Вран, — быстро Вран отвечает. — Вран из Сухол…

Выпускает лют вновь пар ему холодный, жгучий, недовольный в лицо.

Не то, понимает Вран.

Не то имя.

Только не это.

— МОЁ ИМЯ, — гремит лют, и загораются огнём новым глаза его — ярким-ярким, янтарно-красным, ничего хорошего Врану не сулящим.

Потому что откуда Врану его имя знать?

Одно только имя у Врана в голове сидит.

— Сухой, — сипло Вран отвечает. — Сухой из Закатных… Закатного… отрога… лугов…

Кажется Врану, что смех он слышит — отовсюду и сразу. Но не благодушные это смешки, как у стариков из племени баиного, когда в именах чьих-то Вран ошибался; ветром холодным смех этот по кругу прокатывается, ветром, Врана до костей пронизывающим: не то.

— Ну вы хоть подскажите, откуда родом племя ваше, хозяин, — растягивает и Вран губы в улыбке неискренней. — Хоть малейшую зацепку мне дайте, а я в два счёта…

«НЕ ЗНАЕТ, — к неутешительному выводу рокот со всех сторон приходит. — НИКОГО НЕ ЗНАЕТ».

— Знаю, — поспешно Вран возражает. — Много кого…

Тянется лют вперёд — и за челюсть Врана хватает. Как Лесьяра делать любит.

Только хватка в несколько раз сильнее, чем у Лесьяры. И когти почти глаза врановы задевают.

— …знаю, — упрямо Вран сипеть продолжает. — Пламена из перевала Красного… Горица из пещер… пещер… пещер Костяных?..