Сколько волка ни корми

Нет, никогда он Бае это не расскажет. Потому что никогда больше после рассказа этого не посмотрит она на него так, как смотрела раньше. Никогда больше не скажет ему тех слов ласковых, игривых, которые раньше говорила. Никогда больше у ног его не пристроится, никогда больше голову ему на грудь не положит, никогда больше пальцами по губам его дразняще не проведёт, никогда больше не почувствует он запах её вблизи манящий, горько-сладкий.

Собирает Вран все свои силы и говорит как можно бесстрастнее:

— Не знаю. Переусердствовал твой предок, наверное.

— «Переусердствовал»? Вран, о чём…

Поднимается Вран кое-как с земли — весь он в почве, снегом примороженной да от дождя размякшей, изгваздался, стекает дождь по его волосам теперь уж коротко подстриженным — раньше бы на глаза они налипли, ничего увидеть не давая, а теперь…

— Бая, — мягко он говорит. — Бая, не…

«Не» что?

Так и не придумывает Вран, что именно.

И просто к ней подходит, босыми ногами в остатки костра ступая.

И просто к себе её молча прижимает, носом в волосы её уткнувшись.

Влажные волосы немного, но от этого лишь усиливается запах их привычный — или это у Врана чувства обострились?.. Неважно. Обхватывает её Вран руками подрагивающими, плащ в пальцах сминает, касается его грудь её — мешкает Бая немного, но всё же рассеянно в ответ его обнимает.

— Вран, ты всё мне расскажешь, — упрямо шепчет она ему на ухо. — Ты меня понял, Вран?

— Конечно, красавица.

И сколько раз Вран мечтал о том, что когда-нибудь вот так тела их соприкоснутся — но почему-то не вызывает у него это прикосновение сейчас ни волнения сладкого, ни трепета нетерпеливого.

Глава 11. Хозяин

— Откуда? — просто спрашивает Лесьяра.

И не поймёшь, о чём она — то ли о том, откуда Вран с Баей пришли, то ли о том, откуда Вран пояс взял.

Или вовсе о том, откуда столько наглости неистощимой вычерпал — с обнажённой дочерью её бесстыдно на рассвете к границе явиться?

Стоит за плечом Лесьяры Радей, опасливо из болота в нескольких хвостах волчьих две русалки на Врана подглядывают. Вот, значит, кто Лесьяре всё на ухо нашептал. Мило.

Выяснилось на капище ещё, что оставила Баю всю одежду свою дома, потому что с Враном хотела обличье волчье разделить. Бая. Бая-Бая… Всё ещё единственная она, кто в Врана здесь верит, — вспомнил Вран, как после проверки лесьяриной в лесу все его ждали, а не по ту сторону границы. Не пошла бы с ним Зима без рубахи со штанами предкам его представлять, не понадеялась бы, что будет у неё возможность одежду эту не использовать. Да и в целом — никогда бы Зима с ним в такое путешествие смелое не отправилась.

Хотела и Бая у Врана кое-что выяснить — кое-что очень определённое. Что произошло на встрече его с предками, почему образ одного из них на её глазах надвое распался, почему плевком злобным таким из дерева волка расколотого пояс да нож вылетели? С Вешем, Бая сказала, всё не так было. Пояс с ножом его прямо в костре появились, и не треснуло ничего, и молния не сверкнула, и огонь не вспыхнул, и…

Горел ещё огонь, когда Бая с Враном обратно двинулись. Не удалось Бае пламя небесное погасить — не удалось и у Врана хоть что-то выведать.

— Лучше мне сразу матери твоей об этом рассказать, красавица, — качал Вран головой, одежду поспешно натягивая. — Был у нас с предками твоими разговор… Долгий, долгий разговор. Передали они мне кое-что, да наказали сразу же главе рода сообщить. Важные это вещи, мы с тобой всё равно их не поймём.

— И с каких это пор ты глупцами нас считаешь, вещи важные осмыслить не способными? — хмурилась Бая.

— Никогда я о тебе так не скажу, — отвечал Вран, поясом рубаху затягивая. — И о себе — тоже. Но… очень они убедительны были, Бая. Услугу они мне большую оказали, телом своим волчьим я им обязан — должен я их волю исполнить, должен я сначала Лесьяре всё поведать, понимаешь?

Видел Вран в глазах Баи сомнение — но не подозрением оно вызвано было, а тем лишь, что очень Бая услышать хотела, что же случилось. Нетерпение Баю грызло — и никак Вран не мог на поводу нетерпения этого пойти.

Потому что время ему нужно было. Как можно больше времени.

Чтобы обдумать: а что именно, и впрямь, предки-то ему сказали?

— Вести у меня от предков ваших, Лесьяра, — твёрдо Вран говорит, в глаза Лесьяре смотря.

— Вести… — задумчиво Лесьяра повторяет. — От предков наших. Ужели и дары эти при тебе от них же?

Смотрит Лесьяра на пояс его, на нож с каменьями красными, в свободной руке зажатый. В свободной — потому что другой рукой Вран ладонь Баи держит. Уже не скрывая ничего.

Кроме души своей второй, у настоящего волка украденной.