Скользкий

Не знаю, как насчет униформы, но у плащей нашлось и чисто практическое применение: длинные полы скрывали прямые широкие мечи и кинжалы. Выяснилось это тогда, когда со стороны проспекта во двор вошли шесть двигавшихся в едином ритме человек. И без изображенных на куртках обвитых колючей проволокой шестерен становилось ясно, что сюда пожаловала одна из боевых бригад Цеха.

Выхватившие оружие китайцы замерли в причудливых боевых стойках, а хозяин магазина юркнул в задымленное помещение. Рванувшиеся вперед цеховики моментально оказались вооружены не хуже своих противников: стальные цепочки с шипованными шарами на концах, длинные ножи и дубинки появились у них в руках как по мановению волшебной палочки.

Противники сшиблись, залязгал металл, раздались хрипы и стоны. Численное преимущество и безупречная координация бойцов Цеха сказались незамедлительно и почти сразу же три китайца выбыли из схватки. Одному прилетел в затылок шипованный шар, двоих цеховики зарезали благодаря донельзя ускорившейся реакции. Оставшиеся в живых китайцы вовремя успели отступить к стене и сейчас едва отбивались, вычерчивая лезвиями мечей в воздухе замысловатые узоры.

Их положение казалось безвыходным, когда из двери магазина вылетела ударившая в спину одному из цеховиков метательная звезда. Он сбился с общего ритма и не успел парировать выпад мечника Триады, который хоть и смог воспользоваться моментом, но и сам повалился на землю с перерезанным горлом. Выскочивший из дыма седоусый китаец переломил в руках деревянную спицу, и ближайший боец Цеха превратился в чадящий огненный факел.

Я на всякий случай отступил за угол дома.

К колдуну бросились сразу два цеховика и, прежде чем китаец успел выхватить из кожаного футляра на поясе следующую спицу, несколько раз полоснули его ножами.

Широко размахнувшийся мечом последний оставшийся в живых мечник отпрыгнул в сторону и бросился наутек, но далеко убежать не успел: закрутившаяся в броске цепь оплела его ноги, а подняться с земли ему уже не дали.

Пронзительно заскрипев тормозами, во двор с проспекта влетел уазик, выскочившие из него дружинники дали несколько коротких очередей по убегавшим цеховикам, но преследовать их не стали. Да и стреляли, как мне показалось, заметно выше голов. Политика?

Дружинники, уже не спеша, подошли к месту побоища и начали осматривать тела китайцев. Один из рядовых указал старшине на след из капель крови, оставшийся за раненым цеховиком, но тот лишь отмахнулся, разглядывая обгоревшее тело. Водитель подогнал уазик к магазину и, закурив, беспокойно крутился вокруг машины. Четвертый дружинник заскочил в магазин.

– Что тут происходит-то? – Подойдя к насторожившемуся водителю, я показал служебную бляху.

Тот только махнул рукой:

– Цех и Триада как с цепи сорвались, уже четвертая стычка за день.

– И кто кого? – поинтересовался я, стараясь не смотреть на изуродованное огнем тело. Паленой человечиной воняло просто невыносимо.

– Это кто? – указал старшина носком сапога на обгоревший труп.

– Цеховик.

– Тогда четырнадцать – три в пользу Цеха. Семнадцать трупов за день! А начальство мнется, никаких конкретных приказов не отдает. Мол, на месте определяйтесь. Главное общественный порядок поддерживайте. И как его поддерживать?

– Дела, – посочувствовал ему я. – Не знаете, из-за чего весь сыр-бор?

– Триада борзеет, – выкинул выкуренную до фильтра сигарету водитель.

– Все-то ты знаешь, – хлопнул себя ладонью по бедру старшина. – Водить сначала нормально научись, потом умничать будешь.

– Какие дороги, так и вожу.

– А не проще узкоглазых из Форта выставить? – спросил я старшину, который стрельнул сигарету у водителя.

– Выставишь их, как же. – Засмеявшегося командира поддержали дружинники. – Желтомазые ж как тараканы: их в дверь, они в окно. Нет, если этот бардак еще пару дней продержится, придется Громова просить, чтобы ситуацию разрулил.

– Громов под это дело не подпишется, – решительно заявил водитель. – Он на Воеводу до сих пор нагретый, что тот его из Дружины выпер. Я слышал, наши на директорат выходить собираются, чтобы Цех коней придержал.

– Громов, Громов… – начал припоминать я. – Это основатель коммуны который?

– Ну не то чтобы основатель… Но сейчас он там рулит. – Водитель достал тряпку и начал протирать лобовое стекло, равномерно размазывая по нему грязь. – Он человек в этом районе авторитетный. К нему бы местные прислушались.

– Да, кстати, ты же с Северного околотка? – неожиданно прищелкнул пальцами старшина.

– Да, а что?

– Вас на казарменное положение еще не перевели?

– А с чего бы это?

– У вас же, говорят, бомбист объявился. Третий взрыв за неделю.

– Да ну? – не поверил я.

– Точно тебе говорю.

– Надо же. А меня временно в Центральный перевели, я и не слышал ничего.

– Хозяин живой, но выходить на улицу отказывается. – С черного хода появился дружинник и остановился рядом с нами. – Ничего не видел, ничего не слышал. Товар от огня спасал.