Скопец, сын Неба

-Ну, тогда ступайте к нему. Господь вас не оставит. И смотрите, своего места никому не отдавайте.

-Ах, мама, об этом речь не идет, - юноше стало даже совестно, что его можно подозревать в корысти.

-Я, дети мои, хоть и не очень ученая, но знаю: святое место пустым не бывает. Много охотников найдется занять его. Вот, едва ваш отец умер, а сколько желающих нашлось на его должность! Левиты из Каны и Наина приехали. Просите у Мессии лучшие места и никому не уступайте.

На следующее утро братья собрались в дорогу. Иоанн покидал Назарет с легким сердцем. Иаков предложил вернуться в Капернаум так же, как они оттуда уехали, - на коне. Но что делать с конем потом? Иисус признает только пеший путь. На коне в Царство Небесное не едут.

-Коня придется бросить в Капернауме, - объяснил он брату.

-Мы его там продадим. А деньги отдадим твоему учителю.

Иоанн представил, как эти деньги исчезнут в деревянном ящике Иуды. Ему пришла в голову лучшая идея.

-Давай продадим коня здесь, а деньги отдадим матери учителя. Я видел ее. Она нуждается.

-И пойдем пешком?

-Ну и что? Я покажу тебе деревню, где мы ночевали. Там я впервые услышал от учителя про Царство Небесное. Там один старик нас плохо принял, и хромой Иуда пригрозил ему сжечь всю деревню.

-Как так? Вы хотели сжечь деревню?

-Нет, конечно. Он просто сказал.

Иоанну уж очень хотелось пройти по памятным местам и подготовиться к встречи с Иисусом. Он ведь ушел без благословления учителя.

Усталая женщина с темными кругами вокруг глаз встретила знатных юношей на пороге своего дома с удивлением. Сумма показалось ей огромной, а принесение ее в дар - странным и даже подозрительным поступком. Мария, как всякий человек, долго живущий в нужде, стало очень щепетильна в отношении денег. Когда в доме не хватает хлеба, начинаешь понимать, что жизнь жестока и принимаешь эту жестокость как норму. Сыновья судьи, конечно, милые юноши, но чем она заслужила такой подарок?

-Мы идем к вашему сыну, - пояснил один из них. - Он - Мессия. Не хотите что-нибудь передать ему?

-Что я могу ему передать? У меня ничего нет.

-На словах.

-На словах? Пусть возвращается домой, - со слезами выдохнула она. В этих слезах была и ее благодарность им за невероятный дар, и ее усталость от жизни, и ее надежда, что Иисус вернется и снимет с ее плеч часть забот. - Я жду его. Он нужен своей семье.

-Я передам, - уверил ее Иоанн, полагая про себя, что не стоит разочаровывать простую женщину, которая не поверила в великую миссию своего сына. Иисус стряхнул прах Назарета со своих сандалий и никогда не вернется сюда. - Я передам ваши слова, моя госпожа.

Юноша поклонился ей, и братья ушли.

-Почему ты назвал жену плотника моя госпожа? - удивился Иаков.

-Она мать Мессии, - ответил взрослеющий на глазах юный идеолог новой религии. - О матери Мессии должно говорить только хорошо и почтительно.

В три дня они достигли Магдалы. На постоялом дворе их встретил все тот же сириец с кривой усмешкой на обезображенном лице. Но Иоанна больше не пугал ни одноглазый идолопоклонник, ни пьяные рыбаки, ни размалеванная продажная женщина. Он освободился от детских страхов. Человек не ищет себе страданий и потерь, они сами находят его. Никто не просит себе болезни, войны, тюрьмы и похорон близких, но задним числом человек не хочет отказаться от приобретенного им горького опыта, и чем он горше, тем дороже. Иоанн возмужал от своих обид, разочарований и потерь. Он видел жестокость и подлость, его чуть не убили в Капернауме, он похоронил отца в Назарете. Что ему Вавилон? Что он Вавилону?

Однако к таможне Иоанн приближался с робостью. Что, если учитель отвергнет его? Что, если Иисус не захочет с ним говорить. Всю дорогу от Магдалы до Капернаума он мысленно выстраивал свою оправдательную речь, вновь и вновь менял в ней акценты, угадывая реакцию Иисуса на свои слова.

-Что ты бормочешь себе под нос? - не выдержал Иаков.

-Я? - Иоанн так забылся, что стал оправдываться вслух. - Ничего. Так. Вспоминаю псалмы Давида.

-Тогда вспоминай про себя. Странный ты стал, Иоанн. Говоришь сам с собою.

Иоанн так и не поведал брату историю своего ухода. Иаков его не понял бы и счел Иисуса чудовищем. Не мог он теперь признаться ему и в том, что их, возможно, ждет неласковый прием. Если им укажут на дверь, Иаков будет вдвойне оскорблен и не простит ему унижения. Это заставляет Иоанна еще больше нервничать.