Скорбь Тру

— Ты, видимо, плохо меня слушала, да? Я думаю, что сказал: мне не нужна помощь, — он шагнул в сторону и выдал подобие маленькой улыбки.

— Это говоришь ты, а вот твои глаза говорят мне совсем другое, — она зашла в квартиру с ощущением маленькой победы. Она заметила одеяла и подушки на диване, пустые бутылочки на столе и открытый журнал о воспитании, лежащий на полу возле дивана. И сумку, которую она вчера принесла и оставила на столе.

— Тяжелое утро? — спросила она.

— Я не уверен, что знаю, когда закончилась ночь и началось утро, — сказал он, подавив зевок.

— Линкольн получил несколько уколов вчера, и у него начала подниматься температура. Я позвонил врачу, и она сказала, что это нормальная реакция. Я дал ему лекарство, чтобы сбить температуру, сейчас он выглядит хорошо, но врач сказала, что вероятно придётся давать лекарство каждые 4 часа.

— Оу, бедный малыш. Ты уже возил его к врачу? — она поставила чашки с кофе на кухонную стойку.

— Она приезжала сюда вчера по просьбе моего приятеля.

— Это мило с ее стороны. Я не знала, что врачи еще принимают вызовы на дом, — она потянулась к малышу. — Давай мне Линка, и ты сможешь спокойно выпить кофе и принять душ, а также побриться.

Он пробежался взглядом по вырезу ее блузки и узким штанам.

— Сегодня не в одежде принцессы?

— Я берегу ее для особых случаев, таких, когда тебе говорят уйти.

Он поцеловал головку Линкольна и передал ей, потом его взгляд остановился на ее губах и оставался там так долго, пока не ускорилось биение пульса. Когда его глаза медленно скользнули вниз по ее телу, она ощутила, как его взгляд прожигает ее через одежду.

— Это тоже заслуживает внимания, — сказал он низким хриплым голосом. — Мне нравится этот образ, так же как понравилось то платье, — он поднял Кеннеди на руки и поцеловал в щечку.

— Приятно знать. Только не говори мне уйти.

Уголки его рта приподнялись, и он повернул Кеннеди к себе лицом:

— Ты будешь в порядке, если побудешь с Джеммой, пока я приму душ, принцесса?

Кеннеди посмотрела на Джемму.

— Мы будем в порядке, — заверила его Джемма, обожая то, как он заботился о детях. — Это хорошо, если она проведет немного времени с девочкой. Тем более, у меня есть для нее лакомства.

— Кофе?

— Да, крепкий кофе, потому как каждый ребенок в нем нуждается. За кого ты меня принимаешь? Каждый знает, что дети любят фраппучино, а не кофе.

Беспокойство охватило его и отразилось на его лице, рука на спине Кеннеди растопырилась, словно лев защищает своего детеныша. Может, в конце концов, он и был немного неандертальцем. Ей нравилась его тяга к защите.

— Я шучу. Я принесла кое-что прошлой ночью, — она указала на мешочек на столе. — Перестань волноваться и иди в душ. И, ради Бога, прикрой немного все эти привлекательные, но отвлекающие мускулы.

Его губы расплылись в удовлетворенной ухмылке, и также быстро его лицо снова стало серьезным.

— Ты принесла ей подарок прошлой ночью?

Она пожала плечами и потянулась к ручке маленькой девочки, когда Трумэн опустил Кеннеди вниз. Малышка взглянула на Трумэна, который кивнул, и она взяла Джемму за руку.

— Всего несколько вещей, которые, я подумала, могут ей понравиться. Ничего, если я приготовлю завтрак, когда они проголодаются?

— Конечно, спасибо, — он ушел, каждый его целенаправленный шаг напоминал о его силе и контроле. Даже когда он поднял рюкзак, лежащий около входной двери, движение было выверено, как будто в голове был отмечен каждый шаг. Он полез в рюкзак и достал несколько чистых листков. — Я накормил Кеннеди вчера утром яйцами, и, кажется, ей они понравились. Доктор дал мне несколько видов меню, графиков и тому подобных вещей.

Она подумала о том, как же быстро изменилась его жизнь, всего за два дня. Потеря матери, обретение опеки над двумя маленькими детьми. Неудивительно, что он выглядит, как сторожевая собака. И вот он оставался всю ночь с больным ребенком и до сих пор отталкивал необходимую ему помощь. Она знала матерей детей ясельного возраста, которые просили о помощи только для того, чтобы привести свои ногти в порядок.

Джемма посмотрела вниз на руки, чтобы не было заметно, как сердце рвалось из груди. Этот мужчина не должен меняться. Он идеален, именно такой, какой должен быть.

— Знаешь что, Тру? Не брейся, если тебе не хочется. Маленькое отвлечение — это хорошая вещь.

***