Скорбная братия. Драма в пяти актах

Левенштраух. Что же, я этим гордиться могу.

Тумботин. Ну и гордитесь на здоровье, это очень похвально, только вот что я хотел сказать: как вы думаете, есть маленькая разница для человечества, Спиноза сделается рационалистом или господин Левенштраух?

Элеонский. Ха, ха!.. Что скажешь, Левенштраух?

Левенштраух. Это же совсем глупый вопрос, он нейдет к делу… я говорил, что всякому образованному человеку…

Элеонский (перебивает). Следует знать про твоего Маймунида{53}. А я вот необразованный, поэтому не знаю и знать не хочу…

Алкидина (с места). Об чем идет речь?

Левенштраух. Об Леви-бен-Джерсоне.

Алкидина. Что это за зверь такой?

Звездилин. Из млекопитающих?

Шебуев. Или из земноводных?

Левенштраух. Я же, господа, не виноват, что вы так мало знаете историю философии. Всякий образованный человек постыдится сказать… Я же не слыхал про Маймунида и слышать не хочу!{54}..

Квасова. Вот мы никакой цивилизации не имеем, Левенштраух, просветите нас, пожалуйста.

Алкидина. Да кто такой был ваш бен-Джерсон? Раввин, что ли, какой? Так избавьте, пожалуйста, мы Талмуду поучаться не желаем.

Левенштраух. Это же очень странно. Вы кричите и не знаете, какой великий мыслитель был бен-Джерсон.

Элеонский. Да коли не хотят твоего Леви-бен-Джерсона!.. Что ты на стену-то лезешь?

Левенштраух. Не хотят, не хотят! Образованный человек должен…

Шебуев. Звездилин. Алкидина. (Вместе.) Шш!.. Не хотим слушать про Талмуд!

Квасова (Левенштрауху). Бедный, вас совсем заклевали, хотите чайку?

Левенштраух. Я выпью.

Страндина. И если осмелитесь отпустить мне хоть еще одну миндальность, сейчас же вон!

Левенштраух. Оставьте меня… я же с дикими женщинами не желаю говорить. (Берет чай, отходит в угол и развертывает книгу.)

Алкидина (с места). Элеонский, правда ли, что вас хотели заманить народники?

Элеонский. Была игра!

Алкидина. И сильно вы их отделали?

Элеонский. До бесчувствия! Главного-то их начетчика больно уж доехал.

Шебуев (Алкидиной). Элеонский Дульцинею какую-то открыл. Она ему всякую штуку порассказала про их критика-то, про Кленина.

Квасова (прислушиваясь). Какую Дульцинею?

Шебуев. В подробности не будем входить!..

Алкидина. Да и не интересно!.. Вы, Звездилин, опять сошли с настоящей точки зрения! Вы спорите недобросовестно, гадко! Возмутительно!

Звездилин. Вы что меня закидываете именами. Мозг человеческий действует у всех одинаково. Всякую мысль можно приравнять к сложению и вычитанию.

Алкидина. Это не вы сказали!.. Это Кондильяк{55} сто лет тому назад объявил. Вот вы сами хватаетесь за авторитеты!

Шебуев. Чайку дайте еще, Квасова!

Квасова. Вам после. (Подносит стакан Элеонскому.) Про какую это женщину Шебуев говорил?

Элеонский (взглянувши на нее). А вам на что?

Квасова. Извините, я думала, что это можно спросить!..

Элеонский. Женщина, каких в обществе называют падшими-с.

Квасова. Ах, извините… я ведь не знала…

Тумботин. Ха, ха!.. Вот это мило, в чем же вы извиняетесь?

Алкидина. Квасова опять отлила пулю?

Квасова. Да, я опять глупость сказала!..

Шебуев. Лучше чаю-то налейте мне.

Квасова (кротко). Сейчас. (Страндиной.) Вот еще на орехи досталось. А все оттого, что мы с тобой неученые… (Относит чай Шебуеву.) Последний стакан, больше нет…

Страндина. Скучно как! Хочешь в шахматы поиграем, здесь, кажется, есть доска?

Квасова. Не умею, это для меня больно умно! Я только в шашки смыслю, да и то плохо.

Страндина. Или Маймунида еще подразнить?

Квасова. Вот еще!

Страндина. Знаешь что! Отставим стол с самоваром вон туда. Я посажу Левенштрауха в угол, пускай он на гребенке играет, а мы будем польку танцевать. Левенштраух!

Левенштраух (поднимая голову от книги). А что же вам еще?

Страндина. Сюда, вам говорят!

Левенштраух. Ну, говорите же.

Страндина. Возьмите гребенку, покройте бумагой, садитесь в угол и наигрывайте польку.

Левенштраух. За кого же вы меня считаете, госпожа Страндина, что же я вам лакей достался…

Страндина. Ха, ха!.. Он обижаться вздумал!.. А еще сочинителем себя считает! Сейчас же марш, в награду руку дам поцеловать.

Левенштраух. У женщин рук не целуют… вы сами же это проповедовали, госпожа Страндина.

Страндина. Ну а для вас я, видите ли, хочу сделать исключение. Ну, марш!.. Квасова, бери стол…

Отставляют стол. Левенштраух отправляется в угол.

Шебуев. Что вы такое затеяли?