Скорбные элегии. Письма с понта

Грусть завладела ль тобой, когда ты впервые услышал,
Издалека возвратясь, весть о несчастье моем?
Хоть ты об этом, Грецин, молчишь и боишься открыться,
Ты не грустить не мог, если я знаю тебя.
5 Не было в нраве твоем никогда равнодушья и злости:
Всем занятьям твоим противоречат они.
От благородных искусств, о которых ты лишь и печешься,
Грубость бежит из души, мягкость вступает в права.
Нет никого, кто с тобой мог бы в страсти к искусствам сравниться,
10 Хоть и несешь ты свой долг, службы военной ярмо.
Знай: едва увидал я, очнувшись, что стало со мною
(У потрясенного ум долго в бездействии был),
Волю судьбы усмотрел и в том, что тебя не хватало, —
Ты бы на помощь пришел, ты защитил бы меня.
15 Не было рядом тебя, и я был лишен утешенья,
Большей части души, мужества был я лишен.
Ныне ты можешь помочь мне одним-единственным делом:
Слово участья послав, сердце мое оживить,
Сердце, которое лучше — коль верить нелживому другу, —
20 Может быть, глупым назвать, но не преступным никак.
Вряд ли смогу написать о причине провинности вкратце,
Да и не след: страшит рану касанье руки.
Что бы я ни свершил, что бы ни было, лучше вопросом
Не докучай: не тревожь, пусть заживает она.
25 Было свершенное мной ошибкой, а не злодеяньем —
Тот, кто ошибся, ужель перед богами злодей?
Вот почему уповать, Грецин, на смягчение кары
Я перестать не могу и лишь надеждой живу.
Здесь, в этом скверном краю, на земле, божествам ненавистной,
30 Брошенной ими, одна эта богиня царит
И заставляет жить рудокопа в тяжких оковах
С верой, что вечно для ног грузом железу не быть,
И заставляет того, чей корабль разбился, чье зренье
Суши не видит нигде, в море без устали плыть.
35 Ловкие руки врача, и те иногда отступают,
А для надежды конца нет и на смертном одре.
Узник в темнице глухой на спасенье надеждою льстится;
Тот, кто распят на кресте, богу приносит обет.
Многим, обвившим уже веревочной петлею шею,
40 Эта богиня идти страшным путем не дала.
Я бесконечную скорбь пресечь острием попытался,
Но удержала она мягкой рукою клинок,
«Что замышляешь? — сказала, — дай волю слезам, а не крови:
Им удавалось не раз гнев государя смягчить».
45 И потому, хоть я по заслугам ее недостоин,
Буду надеяться впредь на доброту божества.
Так моли же, Грецин, чтобы стал он ко мне милосерден,
Слово свое прибавь к долгим моленьям моим.
Знай, что в гетских песках я буду лежать погребенный,
50 Если ты мне обещать помощь не можешь свою.
Нет, скорей голубям станет башни венец нежеланен,
Логово — волку, нырку — воды и травы — скоту,
Чем пожелает Грецин отказаться от старого друга:
Даже моей судьбе этого не изменить.