Скорми его сердце лесу

Лес ревел, сражаясь с пламенем. Люди ревели, сражаясь с ханъё. Духи ревели, сражаясь с темными силами, что завладели этим местом.

Джуро, широко распахнув руки, закрывал своим телом дерево – такой маленький на его фоне, такой хрупкий в своей белой одежде, испачканной кровью и сажей. Всего его окутывало золотое сияние, а рядом с ним рычали и скалили зубы краснокожие они, слизывая с кривых одати[42] кровь врагов. Напротив стояли солдаты Наместника. А прямо перед Джуро, обнажив катану, в полном воинском доспехе, но без шлема, стоял Хэджайм. За его спиной был мужчина, немолодой и крайне самодовольный, должно быть, его брат.

Я могла бы прокричать «остановитесь!», но меня бы никто не послушал. Да и легкие слишком жгло, я бежала и кашляла, слезы щипали ресницы.

Было уже слишком поздно. Óни схлестнулись с солдатами с диким воем и улюлюканьем, и любой бы отступил от их ужасного вида, но только не «вороны». В мясорубке выжили только самые бесстрашные. Сталь визжала в воздухе, звенела и рассыпала искры, и остро пахло пеплом, кровью, пожаром, жженой корицей. Я наконец добежала до этой бойни и замерла, не зная, как подобраться к Джуро, и надо ли было? Он рычал, глубоко вонзая когти в морщинистую кору, и волны его силы золотыми кругами расходились по стволу и ветвям, с каждым толчком пламя чуть тускнело, но не сдавалось. С каждым этим толчком Джуро менялся и все меньше походил на человека. Его хвост рассыпался на девять длинных, изогнутых плетей, высоко поднявшихся над головой. Лицо вытянулось, как лисье, а глаза затопило золотом. Он будто проглотил солнце и теперь испускал во все стороны лучи, это сжигало его изнутри так же, как камфорное дерево сжигал огонь.

– Джуро, – выдохнула я.

Джуро преображался перед моими глазами, его тело теряло человеческий облик, а его сущность становилась одним целым с могучим камфорным деревом.

И я, стоя на краю этой бездны, снова назвала имя, словно это была последняя нить, что держала его в этом мире.

– Джуро!

Я подбежала к нему, уворачиваясь от смертоносных клинков, скользя ногами в крови и серой от пепла грязи. Его ки было такой силы, что воздух вокруг густел, как мед. Я с трудом смогла приблизиться к нему, меня отбрасывало, я вязла стрекозой в янтаре, мне было страшно. Это он, он источал жар пламени, но я презрела боль и прижалась к его груди, и не услышала под своим ухом биение его сердце. Только первобытная, первозданная, божественная энергия ревела в его теле и разрывала на части. Никто больше не мог приблизиться к нему. Бросился Хэджайм, но его откинул сияющий хвост моего лиса. Бросился один из солдат, но другой хвост обвил его гортань и резко дернул вверх. Треск. Мертв.

– Вот и она, – прошипел Хэджайм, заметив меня. В его темных глазах отражалось пламя. Его лицо искажалось, шло волнами, я смотрела сквозь лисье пламя.

– Это? Та самая девка ши Рочи? – немолодой мужчина изогнул брови. За его спиной два óни, забавляясь, разрывали человека на части, но этот, кажется, совсем не боялся смерти, что дышала ему в затылок и обдавала спину кровавыми брызгами. – Нам было достаточно капли ее крови, но так… Так даже лучше.

– Ты обещал не трогать ее, – хрипло прорычал Хэджайм, поворачиваясь к брату, и наместник кивнул.

– Ты пришла слишком поздно, дорогая, – насмешливо произнес наместник. – Великое камфорное дерево уже принадлежит нам. Вся эта кровь, весь этот огонь – все это лишь часть нашего триумфа.

Я вскинула голову на Джуро, который по-прежнему боролся с преображением, становясь все более похожим на мифическое существо, слившееся с древом. Моя боль была неописуемой: я не понимала что с ним, но чувствовала, как жизненная сила уходит из него. Я знала, что-то надо предпринять. Возможно, потянуть время? Не дать им приблизиться к Джуро.

Я шагнула вперед. Джуро будто и до этого не заметил мои касания, а теперь – их отсутствия.

– Вы не сможете сразить его, – сказала я твердо, стоя перед Хэджаймом и его братом. – Море Деревьев не принадлежит вам. Джуро остановит вас.

Зверь с горы Юта рассмеялся, звук его смеха переходил в свист клинка, высвобождаемого из ножен.

– Ты смешная, Соль, – вкрадчиво сказал наместник. – Море Деревьев станет местом, где начнется новая эра. Эра, где Ворон будет править всем, включая призраков старого леса.

Я взглянула на Джуро. Он был последней надеждой, последней защитой против этого нашествия.

Ветер трещал в кронах. Окружающий шум давил на уши. Запах корицы стал невыносимым. Я увидела сквозь дым, как ямауба вышла из земли, она посмотрела на Джуро, посмотрела на Наместника и в одну секунду обратилась в огромного белого волка. Воздух загремел от ки и, кажется, переполнился им. Мир затрещал. Или это дерево? Немея от ужаса, я раскрыла глаза, не в силах поверить в то, что я вижу: длинные когтистые лапы показались из продольной трещины в коре.

Почему-то запахло солью. Джуро задрал подбородок, увидел когти над своей головой, и лицо его исказилось в ужасе. Бог-Ворон прорывался наружу, ломая камфорное дерево изнутри. Его пальцы скреблись по влажной от крови коре. Моей крови.