Скорми его сердце лесу

Теперь у меня оставалась только моя жизнь, и я знала, что надо делать. Если мой облик вернулся ко мне, значит, облик Амэи вернулся ей. Все просто. Если Хэджайм узнает о подмене, он убьет ее и госпожу Сато. Я не могла этого допустить. Мне нужно было вернуться, спасти мою служанку и убить Хэджайма. Достаточно простой план, учитывая, что теперь я не боялась убивать. Если надо будет, я просто отдам поводья Кому-то Темному. Он поможет. Я помогу себе. Больше я никогда не буду обманывать. Ни других, ни себя!

Я Соль ши Рочи. Не Широ и не Широчи. Дочь Рюичи ши Рочи и Юки ши Рочи. Я человек. Не лиса и не ханъё. Хэджайм ши Тайра предал нас. Он убил Сина, убил отца, а меня с Амэей бросил в публичный дом. Я спасу ее. Я отомщу ему. Я не забуду. Я больше не позволю сделать себе больно. И никогда не буду слабой. Никогда.

Просто повторяй это. Повторяй, Соль, пока не сделаешь.

«А дальше что?»

Да не так уж важно, на самом деле.

Во рту мед, а в животе игла

Меня ждали.

Стража у ворот, к которой я подошла, вскинув подбородок. Госпожа Сато в главном павильоне, с прилипшей к губам улыбкой и невыразимой печалью в глазах. Амэя, живая и здоровая на первый взгляд, но с бледным лицом. Девушка подошла ко мне и, не подняв рук, уткнулась в грудь, расплакалась. Я перебрала ее гладкие волосы и прижала к себе, закрыв ее спину отяжелевшими от дождя рукавами.

– Не бойся. Я рядом. Теперь я тебя не оставлю.

После того, как она выплакалась и рассмотрела меня, на лице у служанки появилось беспокойство.

– Госпожа… На вас кровь! Вы ранены?!

– Это не моя кровь.

Да не ври. На руке – твоя. Не так ты неуязвима, как думаешь.

Но я не обнаружила раны от клинка. Наверно, кожа стянулась, когда мое тело вернуло свой облик. Чтобы проверить догадку, я посмотрела на свою ладонь, которой удерживала лезвие Аки в волоске от своего горла, – рука была гладкой и без следов. Даже шрама не осталось. Словно это все правда был сон о волшебном лесе, где звери ходят на двух ногах и говорят с тобой голосами спокойными и влекущими.

Глазеющие юдзе больше меня не беспокоили: ни их скользкие шепотки, что тянулись следом за мной, ни их липкие взгляды из-за приоткрытых дверей. Госпожа Сато взмахнула веером, не проронив ни слова, но Амэя научилась понимать ее немые приказы. Она была хорошей служанкой, умела это. Вот и теперь – молча повела меня в комнату, и это была не та комнатенка с дырявым полом и одним вонючим одеялом на двоих. Помещение делила надвое красивая перегородка, на бумаге, зажатой между искусно вырезанным деревом, цвел лотос.

Амэя протянула мне знакомую черную шкатулку. От старости лак на ней потрескался, но журавли и гинкго все еще были прекрасны. Я приоткрыла ее: на омамори с надписью «Дзидзи» лежала шпилька, которую подарил мне отец.

– Я сохранила ее, – прошептала Амэя, и я благодарно улыбнулась.

Она помогла мне отмыть грязь с тела, пока я рассказывала ей то, что узнала: о предательстве дяди и о том, зачем я нужна Хэджайму. Она сжалась от звука его имени, а от воспоминания о Тоширо, к которому была неравнодушна, и вовсе покачнулась и едва устояла на ногах. Следом она рассказала все, что с ней было. Как к ней дважды заходил Хэджайм. Как она лежала, а он просил ее сказать эти странные, непонятные слова. Как он пришел потом снова, а наутро зелье рассеялось и он ударил ее… Я взяла ее ладони в свои руки, и мы вместе опустились на пол, где она плакала, и плакала, и плакала, пока не уснула.

– Моя бедная, – тихо прошептала я, боясь потревожить ее сон. Моя верная, отважная Амэя, о которой я так преступно редко вспоминала. Наверно, я плохой человек.

«Брось. Ты видела ее лицо каждый раз, когда умывалась. Как можно скучать по человеку, который постоянно с тобой?»

Не оправдывай меня, пожалуйста.

В дверь осторожно поскреблись. Я сместила Амэю со своих колен на татами, укрыла одеялом и лишь затем приоткрыла дверь.

– Госпожа Сато.

– Я могу зайти? Нам надо поговорить.

Я обернулась на спящую изможденную служанку и покачала головой. Вернулась в комнату, взяла первое попавшееся хаори и накинула его на плечи. Закрыла за собой дверь.

– Прогуляемся, если вы не против.

Вспомнив о приличиях, я поклонилась ей.

– Спасибо, что присматривали за Амэей.

Старая лисица опустила ладони на мои предплечья, заставив разогнуться.

– За это не благодарят. Пойдем же.

Мы вышли в сад, где полуголые глицинии сплетались ветвями с алыми кленами и вечной священной сливой. Тропинка была выложена серыми камнями, сухими по центру и потемневшими от влаги по краям. Сад заворачивал за главный павильон, в обратную сторону от бань, откуда звучал звонкий женский смех. Прохлада окутывала нас тусклой осенней вуалью.