Скорми его сердце лесу

Девушка подобрала меня за руку и прижалась щекой к плечу. Мы немного замедлились, встав у реки. По ногам потянуло холодной свежестью. Даже одетые в теплые хаори, мы то и дело вздрагивали от налетавшего ветра.

Я вздохнула.

– Волнуюсь. Ханъё не очень хорошо к нам относятся.

– Мне не привыкать, – отмахнулась Амэя. Я насторожилась.

– Ты о чем?

– Я не хотела волновать тебя, да и господин ши Рочи, он… Вроде как просил меня не говорить об этом. – Я замедлила шаг, повернувшись к ней, спрятала в теплые широкие рукава ладони, обхватив себя за запястья. Выгнула брови, призывая ее продолжить. – В столице было тяжело. Ханъё не очень-то любят людей, и меня постоянно задирали в лавках, но я к этому привыкла. Хорошо, что с вами они вели себя получше.

Значит Хэджайм был все-таки прав? Отвратительная мысль, над которой я не хотела задумываться.

Кажется, это был естественный, древний порядок вещей. Люди не любили и завидовали ханъё, ведь они владели магией и жили дольше. Ханъё не любили людей, потому что мы были слабее, но быстро размножались, а из-за связи с нами их сыновья и дочери покидали семьи и отрекались от почти вечной жизни.

– Мне очень жаль, Амэя. Я не знала об этом. Отец хорошо прятал меня от действительности…

– Госпожа, ну что вы…

– Я просила тебя не называть меня так.

Амэя вздохнула и покосилась на меня. Мне все еще было немного странно смотреть на ее лицо – чужое лицо, которое я так часто видела в отражениях.

– Соль, ты что, думаешь, я совсем слабая? Кажется, я давно не делала вам… тебе… хорошей выволочки!

Меня будто по носу щелкнули. Я сморгнула и повернулась к ней и дышать забыла, когда увидела в ее взгляде прежний задор. Против воли из груди вырвался смех.

– Не смейся надо мной! Я серьезно.

– Конечно, я… Просто я очень рада, что ты тут, Амэя.

– И я рада, госпожа… Соль.

Мы обнялись, и девушка снова начала всхлипывать.

– Ну что ты… Ну что ты, Амэя, не стоит плакать. Я в порядке. Ты в порядке. Мы в порядке, – я попыталась успокоить ее, гладя по спине. – И я даже не собираюсь тебя увольнять, когда мы вернемся в столицу.

Она отпрыгнула от меня и испуганно посмотрела. Я виновато улыбнулась. Чувство юмора все еще не было моей сильной стороной… Но ее испуг был таким искренним, что я захихикала.

– Ну я вас сейчас, госпожа! – прошипела она, поняв, что это шутка, и закатала рукава, готовая броситься на меня.

– Нет! Нет, только не щекотка!!! – мой голос сорвался в писк, когда ее пальцы вонзились в ребра. Я сжалась, смеясь до слез, начала вяло отбиваться и выкручиваться, пока моя нога случайно не соскользнула с тропинки. Я крайне неудачно растянулась, и если бы не Амэя, свалилась бы вниз в реку.

– Ой! Вы в порядке? Кажется, вы… ты потеряла гэту?

– Да вроде нет… – я поднялась и отряхнулась, но кимоно было испорчено. Надо будет застирать, как вернемся.

– Тогда чья это? – она показала пальцем на речной поток. Я обернулась. И действительно, на горных порожках подскакивала и неслась все дальше деревянная сандалия. Маленькая, как… детская?

От внезапного беспокойства сердце зашлось в груди.

– Стой здесь, я проверю!

– Осторожнее, пожалуйста…

Я кивнула, сняла обувь и развязала на икрах таби, стянув вниз белые носки. Босиком удобнее, чем в не самых устойчивых гэта, – тем более я сегодня надела более высокую подошву. Отважно подоткнув кимоно за пояс, я аккуратно спустилась вниз по крутому берегу к реке… И тут же кинулась в воду, что обняла меня до груди.

Потому что там, шагах в ста от меня выше по течению, лежала на камне лицом вниз маленькая девочка. Ее белая ножка покачивалась на волнах. Она не издавала ни звука, и я испугалась, что заметила ее слишком поздно. Вода была ледяная! Сильно холоднее окружающего воздуха, но я заработала руками и ногами, борясь с течением, пока не добралась до несчастного ребенка.

– Госпожа! Что там!

– Зови Джуро! Беги за ямаубой! За кем-нибудь из деревни! – закричала я, и сквозь шум громыхающей вокруг меня воды не услышала ее ответ. Камень, на котором лежала малышка, рассекал поток надвое.

Я с трудом добралась с ней на руках на берег, придерживая крошечную головку, и прижала ухо к ее груди. Дышит, но совсем слабо! Наверно, она наглоталась воды. Я нажала на ее грудь один раз, второй, не совсем понимая, что я делаю, и правильно ли делаю, и не надо ли жать сильнее?

«Поверни ее на бок и потри спину. Помнишь, как с госпожой Дэйдэй, что упала в пруд?»

Я сделала, как подсказал мне внутренний голос, и вскоре малышка-ханъё с маленькими серыми ушками, которые я только теперь заметила, слабо закашлялась. Слава богам! Я облегченно выдохнула, скинула с себя хаори, укутала ее и прижала ребенка к себе.

– Тише, маленькая, тише. – Она заплакала в моих объятиях, не переставая кашлять. Я покачивала ее на руках. – Все хорошо, я с тобой. Все хорошо, не волнуйся. Замерзла? Да, конечно, замерзла… Маленькая моя, бедненькая…

– Я… я с-случайно! – ревела волчишка, дрожа хвостиком, – я п-погналась за светлячкам-ми, и…